Сегодняшняя тема посвящена албанским беженцам и постконфликтной реабилитации. Я сижу в мягком кресле и пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит на сцене — обсуждение гуманитарной поддержки для албанских семей, пострадавших после нового витка политического кризиса.
Александр был приглашен как представитель Комитета по международной безопасности, а я здесь не как специалист и, уж тем более, не как эксперт. Я просто… сопровождаю его.
— Надеюсь, мы не задержимся, — напоминаю мужу. — Не хочу оставлять Камаля надолго.
Саша коротко кивает в знак того, что помнит о моих обязанностях быть еще и мамой.
Спустя какое-то время на сцене ведущий объявляет короткую паузу. В зале начинается движение, шуршание, приглушенные голоса. Я поглядываю на время и стараюсь не сорваться, чтобы позвонить сыну прямо сейчас и поинтересоваться, все ли у него хорошо. Быть тревожной мамой оказалось очень тяжело, но иначе я не могла. Камаль — это все, что осталось у меня из прошлого.
В реальность меня возвращает голос Саши, полный удивления и какого-то восхищения:
— Посмотри, кто здесь, — произносит он, указывая в другой конец зала. — Это Камаль Шах.
Я замираю и, надеясь, что мне просто послышалось, переспрашиваю:
— Кто?
— Камаль Шах. Тот, что стоит рядом с представителем британской делегации. Говорят, его не раз пытались убить, но он живучий и все эти годы расправлялся с врагами.
Я киваю и делаю вид, что при имени из прошлого мое сердце не проваливается в живот.
И что при виде его фигуры вдалеке, облаченной в деловой костюм — не рушится мой мир. В одночасье.
— Черт… — шепчет Саша. — Если получится перекинуться с ним хотя бы парой слов — это будет важный контакт.
— Кто он? — спрашиваю, едва не теряя сознание от того, что человек, которого я считала мертвым, жив и стоит в десяти метрах от меня.
— Камаль — Черный президент. Крупная дипломатическая фигура. У него есть международное влияние и умные мозги, а еще связи в криминальном мире. Говорят, он решает то, что официальные власти боятся даже обсуждать, а на его лице сплошные шрамы. Нам нужно подойти к нему.
Я резко выпрямляюсь, когда Саша добавляет:
— У твоего сына такое же имя как у него. Это его точно расположит.
Саша поднимает меня с места, еще не зная, какую ошибку он совершает.
— Пойдем, познакомимся. Такой шанс один на миллион — он пропал с радаров и давно нигде не появлялся…