Больше Оксана слушать это ничтожество просто не смогла и выскочила из его комнаты, не прощаясь: её трясло от ненависти и от того, что этот... папашка в очередной раз растоптал крошку надежды, которая, как выяснилось, все ещё где-то жила в ней. Никакой благодарности к жене он не испытывал и помогать ей явно не собирался.
Больше дочь с мамой не спорила, и визит к нотариусу состоялся. Ехать к ней и Олегу домой Вероника Семеновна наотрез отказалась, пообещав звонить каждый день и предупредить, когда подойдёт время операции. Оксана всегда считала, что мама её совершенно не умеет врать, и домой улетала со слабым чувством надежды: мама явно настроилась на длительное лечение и борьбу и обещала держать в курсе всех изменений.
***
Некоторое время звонки были довольно регулярными, а потом мама объявила, что есть улучшения, и пока можно не беспокоится. Ксюша всё равно собиралась приехать летом, потому чуть выдохнула и принялась ждать законного отпуска. Звонила маме чаще, чем раньше, и успокаивалась, слыша спокойный, даже бодрый тон.
Когда незнакомый мужской голос сообщил ей о смерти Вероники Семёновны Гореловой, просто не поверила и сочла это чьим-то злым розыгрышем. Однако телефон мамы молчал, и только когда Ксюша додумалась позвонить ей на работу, на склад металлоконструкций, где мама долгие годы работала товароведом, тётя Нина, мамина старая приятельница по работе, со слезами в голосе сообщила:
– Так и есть, Ксюшенька… Ты не переживай, детка, с похоронами мы поможем. Мы тут и денег уже собрали, и… – Нина разрыдалась.
Похороны прошли тихо и спокойно, и даже папашка вёл себя достаточно прилично, так как ещё не знал о дарственной. В последний путь Веронику Семёновну провожали сотрудники с работы, соседка Марина, с которой они иногда выручали друг друга разными мелочами, и пара школьных подруг Оксаны, которые пришли помочь.
Сама Оксана запомнила все это не слишком хорошо, полностью полагаясь на своего мужа. Олег и занимался всем подряд: бегал по кабинетам и водил её, оглушённую горем, пальцем тыкая в лист, где нужно поставить подпись. Олег же и пообещал в следующем году заменить деревянный крест на нормальный памятник:
– Раньше нельзя, Ксюшенька, земля осесть должна.
***
Оксана с трудом воспринимала окружающий мир. Ей казалось, что люди, дома и деревья находятся где-то там, за толстым и мутным стеклом. Она плохо слышала и понимала, что именно ей говорят и чего от неё хотят. Обеспокоенный Олег даже пригласил на дом какого-то медика, который пытался задавать вопросы и уехал, оставив на столе пачку голубеньких таблеток. В таком состоянии Ксюша находилась больше двух недель. Заканчивался длинный северный отпуск, и Олег всерьёз подумывал о том, что, может, черт с ней, с работой, может быть, отправить жену в санаторий?