Спала Оксана не просто плохо, а отвратительно. Ей постоянно снилось, что она падает в какой-то туннель без дна, и от этого падения она вздрагивала и просыпалась. Даже днём, когда она от усталости задрёмывала в кресле, сон повторялся снова с отвратительной навязчивостью.
За четыре дня до выхода на работу кое-что изменилось. Вечером, ворочаясь рядом с мужем и боясь снова соскользнуть в бесконечный туннель, она вдруг испытала странное чувство – мама была рядом...
– Спи, моя девочка, спи…
Фраза прозвучала где-то в голове, и Оксана, послушно закрыв глаза, провалилась в сон. Странный и ни на что не похожий сон.
Счастливая молодая девушка, которая почему-то казалась Оксане мамой, улыбаясь проговорила:
– Если бы ты знала, Ксюшенька, как здесь интересно! Не надо плакать, детка моя. А ты должна быть спокойной и хорошо доносить беременность.
– Беременность?!
– Да! У меня будет внучка, – девушка улыбнулась совершенно маминой улыбкой. – Жаль, что я её не увижу, но она очень красивая и умненькая.
– Мама… мама, не уходи!
– Мне пора, детка. А ты должна жить собственную жизнь и не слишком часто оглядываться на прошлое.
– Ты ещё придёшь?!
– У каждого свой путь, Ксюшенька. Оставайся жить счастливо, моя девочка…
2. Глава 1
Вероника Семёновна проснулась, но глаза открывать не спешила, чтобы не сбить остатки воспоминаний о ярком и немного смутном, но необычном сне. Там, в этом самом сне, она разговаривала с дочерью и почему-то прощалась с ней. Ксюша была беременна, и Вероника Семёновна совершенно точно знала, что они ожидают девочку. Мысль о внучке настолько увлекла её, что к собственным реальным ощущениям прислушалась она далеко не сразу.
Обдумав несколько вариантов имён для малышки, Вероника Семёновна сама же себя и одёрнула: «Ой, да пусть назовут как хотят! Главное, что девочка будет здоровенькая и хорошенькая, а роды – лёгкими», – почему-то она была свято уверена, что именно так все и случится: и лёгкие роды, и появление на свет крепкой хорошенькой малышки.
Мысли, безусловно, были приятные, но через некоторое время в горле слегка запершило, и захотелось откашляться. Стало страшновато: скорее всего, с разрезанным и зашитым животом кашлять будет весьма некомфортно.
«А вообще – странно… операция же уже прошла? Ну да, я хорошо помню, как анестезиолог велел считать до десяти… и еще прищепку эту на палец нацепили… но почему-то ни боли, никакого неудобства я не ощущаю. Может, ещё от наркоза не отошла?», – после этого Вероника Семеновна почувствовала – затекло плечо, и совершенно естественным движением перелегла на спину. По-прежнему ничего и нигде не болело, но теперь открывать глаза стало страшно. Да и запах в комнате был совершенно не больничный.