Быстро заношу свою сумку в техническое помещение и переодеваюсь в бежевые удобные брюки и бирюзовую футболку. Собираю волосы, мою в ванной комнате руки и направляюсь на кухню.
Радует меня в этом доме только то, что он не захламлен. Минимализм во всей красе. Чем меньше поверхность, тем меньше работы.
Мне было велено приготовить завтрак для девочки.
Осматриваю кухню. Мама дорогая, да здесь полмагазина бытовой техники. От холодильника до кофемашины. В силу профессии я, слава богу, знакома с техникой.
Открываю холодильник. Он-то, конечно, забит продуктами. Только что предпочитает девочка, я не знаю. Руководствуюсь мнением, что наши дети воспитаны интернетом. И решаю приготовить ей тост с авокадо и яйцом пашот. Благо, все это есть в холодильнике. Не зря же оно здесь лежит.
Стараюсь. Ибо моя задача – не просто накормить ребенка, а расположить девочку к себе.
С любовью поджариваю белый хлеб на сковороде, сверху намазываю пасту из авокадо и оливкового масла, а затем выкладываю яйцо пашот, которое собираюсь разрезать при девочке и из которого при этом эффектно вытечет желток.
Гордая собой, ставлю свой шедевр на стойку и иду разбираться с кофемашиной. Но она, слава богу, заправлена и готова к работе. Мою за собой посуду и инспектирую холодильник на предмет недостающих продуктов. И мне даже начинает нравиться моя работа. Я справлюсь. Но радуюсь недолго, пока на кухню ни выплывает свет очей моих, Полина Романовна.
На девочке шелковая пижама в виде коротких шортиков и топа, а на лице тканевая маска. И это смешно, учитывая, что в ее возрасте никакие маски не нужны.
— Доброе утро, Полина, — лучезарно ей улыбаюсь. На что получаю угрюмый взгляд. Ясно, утро здесь у всех недоброе. Она проходит мимо, словно меня не существует, и открывает холодильник.
— Здесь был йогурт с малиной, где он? — с претензией спрашивает она.
Не надо никакого генетического теста, чтобы понять, что Полина дочь своего отца. Они вдвоем просто не умеют разговаривать доброжелательно.
— В голубой бутылочке?
— Да.
— Я его выкинула.
— Что ты сделала? — повышает на меня голос.
Я не против, что она зовет меня на «ты». Даже приветствую. Только я старше и не подружка ей, чтобы говорить со мной в таком тоне. В конце концов, Градов сам просил быть с ней построже.
— Я его выкинула, потому что истек срок годности, — сообщаю ей, прекращая улыбаться как дура.