Она отворачивается, и я вижу, как начинает покачиваться её нога.
Чёрт. Сейчас опять будут слёзы.
— Скажи, чего ты от меня хочешь? — наконец прошу её.
Она несколько секунд молчит, а я, прикрыв глаза, жду. Скорее бы уже этот разговор закончился.
— Я люблю тебя, Саш, понимаешь? Очень, — искренне говорит, вставая с дивана, и подходит к креслу, в котором сижу я: — Ты тот мужчина, которого я ждала… долго, ждала, Озеров. И мне, как любой девочке, хочется платье, торжества, чтобы весь день был посвящён нам, — она присаживается мне на колени и заглядывает в глаза: — Разве я многого прошу?
Ладони женщины скользят по вороту рубашки, затем по линии пуговиц.
Зажимаю переносицу и хочу исчезнуть, если честно. Возможно, эгоистично и совершенно некрасиво по отношению к ней, но если бы я обещал подобное и не сделал — это одно. Другой момент, когда женщина вымаливает то, что мужчина дать ей неспособен.
— Саш, — наклоняется Алёна к уху: — Идём в спальню, нам обоим нужно расслабиться.
Другой бы, вероятно, полетел после подобного предложения, а мне снова хочется в закат и одиночество.
Сам, блядь, не понимаю, что творится. Бизнес стоит, ещё как стоит. В гору идёт. Дочь выучилась, по поводу Дашки вообще сомнений нет, она самая прилежная из всех, кого я знаю. Дачу построил, что теперь скрываюсь там.
Всё в порядке. И всё-таки нет. Вкуса к самой, мать его, жизни будто нет. Всё пресно, не солено, словно закончились все специи мира.
— Извини, Алён, — оставляю поцелуй на её макушке, вставая с кресла: — У меня ещё работа.
— Ты же говорил, что выходной? — недоумевает женщина, а я знаю, что так и есть.
— Нет, пара договоров на подписание нарисовались, — смотрю ей в глаза и у меня ощущение, что она прекрасно знает о лжи.
Но сама позволяет это делать, кивая. Правда, в этот момент ощущение, что в её глазах есть ещё что-то.
Выхожу из гостиной, чтобы, набросив полупальто, скрыться в паркинге. Когда захожу в лифт, то вижу, что звонит Карина. Однако сбрасываю, связь всё равно пропадёт. Когда выеду из подземки, наберу дочь, наверное, зовёт узнать как я, или рассказать, как долетела.
Улыбка тянется на лице, и пока я выхожу к своему месту, завожусь и немного даю себе выдохнуть, снова накатывает это чувство безнадёги, блядь, какой-то.
Выруливаю к роллетам, что медленно и громко поднимаются, а когда уже еду по горке, Карина, видимо, не может терпеть, потому что звонит мне снова.