Только когда аккуратно вхожу обратно в переговорную, чувствую, что ноги начинают подкашиваться, а к горлу подступает тошнота, как при сильном волнении.
Я наклоняюсь к уху гендиректора, вкратце, очень быстро и сбивчиво объясняю ситуацию. Ловлю несколько пар глаз заинтересованных коллег, которые отвлекаются от монолога одного из московских топ-менеджеров.
Борис Аркадьевич тут же меняется в лице. Он довольно понимающий человек, справедливый и строгий. Один раз он видел Дашку, когда мне пришлось взять ее на работу с собой на полдня.
— Конечно, Юля. Бегите, мы справимся. Если нужен будет отгул, напишите обязательно, организуем.
Я благодарно улыбаюсь, выпрыгиваю из офиса и завожу свою ласточку.
Куда ехать? В какую больницу? Я понятия не имею…
Беру в руки телефон, пытаясь дозвониться до Карины. Озеров отчего-то тоже не сбавляет попытки вновь поговорить со мной. Желание заблокировать его контакт колет пальцы, но я игнорирую его.
Даша не жаловалась никогда на здоровье. Она хоть и тонкой душевной организации человек, но по физическим параметрам — это вполне здоровый, сильный и хорошо сложенный ребенок.
Может просто простуда… Или реакция на вакцину? Я думаю, что все обошлось. Это недоразумение.
С моим ребенком не может случится беда… Это невозможно.
Карина не перезванивает, но зато от нее приходит короткое смс с адресом больницы. Я тут же бью по газам, срываясь с места.
Благо больница не так далеко расположена, ехать двадцать минут, а если чуть поднажать, можно управиться и за все пятнадцать.
— Карина, — вижу ее в коридоре. Сгорбленную, потерянную и какую-то словно… забитую. Она вздрагивает от звука моего голоса, но я четко ловлю в ее взгляде изменения. Словно с моим появление груз ответственности тут же падает с ее плеч и переносится на мои, — Где Даша?
— Я не знаю, мам, — она устало пожимает плечами, — Врачи пока ничего не говорят. Просят ждать.
— Что случилось, Кариш? Расскажи мне все, как было, пожалуйста.
Она откидывает голову назад, бьется затылком о бетонную стену.
— Мы просто шли… Разговаривали. Ей резко стало плохо. До этого, еще утром, у нее болела голова. Я дала ей обычный нурофен. Ей нельзя было давать, да? Это я виновата?
Теперь я понимаю, что она переживает не только за состояние сестры, но и за то, что может быть как то причастна к этому. Но я уверена, что никакая таблетка не могла спровоцировать такую реакцию.