Нужно только чтобы она вошла,
пересекла первую линию серых могильных плит – столь старых, что
слова на них уже невозможно разобрать. Но Лайфсейвер тупила.
Бладхаунд недовольно рыкнул и решил, что пора ее подтолкнуть. Он
медленно снял повязку с глаз и затянул Сумеречную Колыбельную,
выходя из тумана у нее за спиной. А в следующее мгновение в душу
Ники отрезвляющей бурей ворвался ужас. Она тонко взвизгнула,
мгновенно сбрасывая оцепенение, и вспугнутой ланью слепо помчалась
через кладбище.
Колыбельная прервалась, когда
Бладхаунд не сдержавшись расхохотался и рванул вслед за своей
жертвой. Он смеялся все громче, и налетевший ветер искажал его
смех, унося под облака далекими громовыми раскатами. Деревья за его
спиной глухо затрещали и порыв могильного холода ударил в спину,
нежно обнял крепкую высокую фигуру и ничуть не замедлившись полетел
вперед, за обреченной бедняжкой.
Охотник быстро настигал ее.
Неожиданно он почувствовал резкий запах, а его отточенный Порчей
взгляд различил на крепких бедрах Ники, туго запакованных в
бледно-синюю джинсу, разрастающееся темное пятно. Девчонка со
страху описалась, ну надо же! А ведь ночь еще только началась…
Они находились на середине кладбища,
когда Лайфсейвер свернула за изуродованную временем статую,
изображавшую толи ангела, толи саму смерть, и едва не рухнула в
разрытую могилу. Нет, так не должно было случиться – Бладхаунд не
хотел, чтобы эти прекрасные ножки покалечились! Поэтому, мгновенно
сориентировавшись, он смахнул с пояса топор и запустил его в спину
Ники.
Топор ударил точно над правой
лопаткой, придав телу девушки достаточный импульс, чтобы она
перелетела через двухметровую яму и, кувыркнувшись в воздухе,
растянулась по другую сторону от могилы. Всего секунду над
кладбищем висела гулкая тишина, а потом с новыми порывами ветра в
небо устремился ее истошный, булькающий вопль.
Бладхаунд уже стоял рядом. Он без
видимого усилия освободил свое оружие от оков трепыхавшейся плоти и
пинком перевернул девчонку на спину. Та заскулила, задрыгала
ногами, замахала левой рукой. Правая повисла болезненной плетью –
топор перерубил ключицу и порвал трапециевидную связку. Как и было
задумано.
– Нет, пожалуйста! – пропищала
Ника.
Исполненные благословенной Порчи
глаза охотника уставились на нее с темным торжеством и Бладхаунд
хищно облизнулся. Затем ухватил девчонку за ногу и поволок в
сторону загодя облюбованной могильной плиты.