— Папа, папочка! — закричала я, когда трубку на том конце провода подняли.
— Что случилось, Анюта? — сонным и хриплым голосом пробасил отец.
А как сказать? Как выговорить весь тот кошмар, что свалился на нашу семью.
— Игнат, он...
— Что с ним? — всполошился старик. — Он же на Камчатку улетел.
Нет, выговорить правду прямо я была не в силах.
— В новостях сказали, что его борт потерпел крушение! О господи, пап! Что делать? Что нам теперь делать? — и прижала руку к низу живота, где уже билось маленькое сердечко.
Частичка того, ради кого я была готова на все!
Дальше говорить уже не смогла. Горький плачь лишил меня этой возможности. Я лишь повалилась на диван в позу эмбриона и заторможенно слушала, как отец что-то все время говорил мне. Я не понимала ни слова из сказанного им.
Но мне было и не нужно!
Главное — не одна.
Иначе окончательно свихнусь.
— Ты дома?
— Да...
— Я еду к тебе, девочка.
— Скорее...
Когда же спустя час в квартире появился отец и еще какие-то незнакомые мне мужчины, я уже была в состоянии полнейшего шока. Аффект накрыл меня с головой. У меня что-то спрашивали, я что-то отвечала. Но что именно?
Не знаю.
— Я не хочу! — раненым зверем рычала я, когда мне пытались скормить какие-то успокоительные.
— Надо, дочка. Легче станет.
— Легче? — рассмеялась я, словно городская сумасшедшая, а затем снова разрыдалась.
— Анюта, это всего лишь доктор. Дай ему убедиться, что с тобой все в порядке, — успокаивающе попросил меня отец, но добился прямо противоположного варианта.
Я громко и судорожно всхлипнула, а затем начала жалобно плакать. Потому что не получалось уже иначе.
— В порядке? — хрипло пробормотала я. — А как ты думаешь, папа, я в порядке? Неужели меня надо потрогать, пощупать и посветить в глаза фонариком, чтобы понять — я раздавлена!
— Аня, ну полно тебе...
— Игнат ведь еще несколько часов назад мне улыбался. Говорил, как сильно меня любит. Прижимал к себе и обещал, что никогда меня не бросит. Никогда, слышишь? А теперь я узнаю, что он полетел на чертову Камчатку, чтобы заработать очередные уже никому не нужные миллионы. И все — его нет!
— Доченька!
— Он погиб...
Вот же — еще был жив. Строил планы на жизнь. И просто согревал меня своим светом. А теперь там все остыло.
Покрылось мраком.
И тленом.
И казалось, даже пепел начал скрипеть на зубах, когда в голове отложилось понимание: это не ночной кошмар. Это действительно случилось. Жестокая насмешница-судьба отобрала у меня самое дорогое, что было в моей жизни.