Видел, принимал, любил — это ответы на вопросы.
И всё это — моя Ника.
Она — моё пламя. Она горела так ярко двадцать три года. С самого момента нашего знакомства. Даже в дни, когда было невыносимо улыбаться или стоять на ногах. Она горела, а я был рядом с ней. В этом мире не было ничего, что могло заставить её погаснуть или перестать сиять.
А потом... я совершил ошибку. Моё тронутое самолюбием эго сыграло злую шутку, и всё покатилось в бездну.
Если бы я только смог... я бы исправил всё. Предотвратил и никогда не позволил ей усомниться в моей любви, в моём уважении к Веронике. Но это произошло, и вот я оказался перед выбором. Тем самым решением, которое, наверное, уже принял.
После того момента, как Вероника сказала, что мы попробуем всё исправить и продолжить, всё пошло не в том направлении. С той ночи мы двинулись вперёд, но разными дорогами.
Она пыталась начать доверять снова. Пыталась быть счастливой рядом со мной, а я делал всё, чтобы это случилось. Но тот самый огонёк гас, как бы я ни дул на угли. Она улыбалась, она принимала мои цветы, комплименты, спала в постели и обнимала... но всё это было искусственным.
Наблюдать за тем, как любовь всей твоей жизни несчастна рядом с тобой и причина этому — ты сам — самое страшное мучение.
Набрав номер Вероники, слышу, как гудки переключаются на автоответчик, и весёлый голос жены говорит: «Это Вероника, и вы позвонили на мой личный номер, а значит, вы кто-то очень близкий моему сердцу. Однако сейчас я не могу ответить на ваш звонок, иначе вы бы услышали мой реальный голос, а не записанный... Интересно, а есть определённое время для записи этого сообщения?».
Я всегда дослушиваю его до конца. И каждый раз на моих губах улыбка.
Она такая непринуждённая и спокойная. Я слышал, как она записывала голос для автоответчика, и последний вопрос она задала именно мне. После этого мы очень долго смеялись, и в итоге она решила оставить как есть.
В последнее время я слышу эту запись слишком часто. Потому что Вероника с головой окунулась в работу, чтобы справиться с тем, во что стал превращаться наш брак. Я её не виню в этом. Я просто хочу, чтобы она была счастлива.
Выйдя из машины, я вхожу в офисное здание, где она работает, и поднимаюсь на её этаж.
Свет горит в нескольких кабинетах и коридоре.
Постучав в дверь, я слышу её тихое: «Входи» — и давлю на ручку.