Скотт смотрит на меня, выгнув рыжеватые брови.
— М-м-м… — топчусь я. — Он хотел сказать, что не хочет снова наступить в твое… дерьмо… — перевожу я.
Американец пару секунд думает, потом смеется.
На губах Леона появляется улыбка.
Я не присоединяюсь. Я чувствую себя не в своей тарелке. Еще и потому, что не могу не признать: меня будоражит не вызванный мною фурор, а то, что Леон продолжает улыбаться, глядя на свои мокасины.
— Окей, май френдз, — кивает Скотт. — Я все понял. Если я сделать плохо, ты дашь мне в морда?
Исподлобья смотрю на Леона.
— Йес, Скотт, — отзывается Золотов.
— Окей, ай андестуд…
— Гуд…
Они продолжают движение, на этот раз идут к лестнице. На ней еще нет перил, и выглядит она не очень. Мой босс разворачивается, остановившись на верхней ступеньке.
— Останься внизу, — говорит он мне. — И… лучше подожди на улице, — добавляет Леон, окинув взглядом пространство вокруг.
Я не против избавиться от строительной пыли, забившейся в нос.
Воздух здесь наверняка тоже будет включен в стоимость, ведь он потрясающий. Во дворе уже есть газон. Присев на крыльцо, я решаю позволить себе наглость — снять сандалии.
На фоне августовской жары трава под моими босыми стопами прохладная. Я наслаждаюсь, подставив лицо солнцу.
— Гуд бай, Элис… — Скотт энергично идет по дорожке к своей машине.
Обернувшись через плечо, я вижу Леона на крыльце. Прислонившись к стене, он за мной наблюдает.
Я быстро возвращаюсь назад.
— Я не сильно топталась… — заверяю его.
Машина американца покидает двор, становится очень тихо. Голос Леона в этой тишине звучит убийственно… интимно.
— Что скажешь? — кивает Золотов на газон.
— Первоклассный, — говорю я, суетливо обуваясь.
— Приятно слышать.
— Я сто лет не была за городом, — брякаю зачем-то в ответ.
— Впереди выходные.
— Я не собираюсь за город…
— Есть планы поинтереснее?
Я поднимаю на него глаза и выпрямляюсь.
Он наблюдает за мной, как и в тот день в ресторане. Будто изучает. В том числе своими вопросами. Словно он изучает меня все то время, что мы здесь находимся.
Мне только слегка не по себе, а в остальном — гораздо сильнее — снова это будоражащее чувство. В животе, под коленями.
— Нет… — не желая говорить о себе, я перевожу тему. — Так… это и есть твой проект? — имею я в виду поселок вокруг нас.
— Он не мой. Любой сложный проект принадлежит команде, которая его создавала.