2. Глава 2
Щурясь от наслаждения, лакомлюсь заварными трубочками, они, и правда, чудо как хороши. Крем нежный, плотный, просто экстаз. Кофе приятно горчит на языке, и всё бы было прекрасно, если бы над ухом не жужжала назойливой мухой моя дуэнья, – так и хочется ей трубочку в рот запихнуть, чтобы чем-то занять наждачный язык.
— Леди, негоже так обращаться с собственным мужем, – записью на повторе зудит худая как палка горничная в чопорно строгом чёрном платье. — Женская добродетель – всепрощение. Мужчины, они же как теля на верёвочке, поманишь их сладью задранных юбок, и бегут не разбирая дороги.
Жую усерднее.
— Мадам, ну, что же вы молчите? Мужская измена – вовсе не измена, они же все поголовно полигамны, им обязательно нужна любовь для здоровья, – тоном мозгоправа взламывает мне черепушку она. — Вы просто слишком молоды, леди, и многого не понимаете. Удел женщины – покорность и смирение, вам нужно было простить мужа за его маленькие грехи, выгнать любовницу и ублажить супруга.
Сочувственно гляжу на горничную и ласково уточняю:
— Каргина, напомни мне, будь добра, почему я тебя не уволила?
Женщина давится воздухом и с обидой взирает на меня.
— Потому, моя дорогая леди, что я единственная, кто остался вам предан, так вы говорили.
— Ага, – живо киваю, забрасывая в рот остатки сладости. — Напоминай мне об этом почаще, и себе заодно. Ты мне осталась предана, а не моему кобелю-мужу, так что, будь добра, вот всю эту каку, что выплюнула из своего рта, больше никогда не упоминай.
— Но, моя леди!
— Уволю!
— Поняла вас, мадам.
— Прекрасно, моя дорогая, – улыбаюсь благодушно, обтираю руки салфеткой. — Я на минутку.
― Мадам?
― В уборную отойду.
Каргина уныло кивает, принимается выхлёбывать чай, ну, хоть так.
Один единственный туалет оказывается занятым, вот только оттуда доносятся недвусмысленные стоны и шлепки. Возмущённо хлопаю по двери.
― Эй! Что за дела? Снимите себе номер и занимайтесь в нём чем угодно, это общественное место, между прочим!
Стоны становятся громче, шлепки интенсивнее, неизвестная девица орёт так, что кошки в период гона обзавидовались бы. А главное, на всю эту театральщину никто не обращает ровным счётом никакого внимания, мне из-за шторки видно, как бармен невозмутимо натирает чашки, официант с приклеенной улыбкой спокойно обслуживает гостей. Подозрительно.