Алкашка не помогает.
Встаю с кровати, ещё раз разглядываю пустующую половину. Сердце сжимается так сильно, что кривлюсь и хватаюсь за грудь. Никогда не подводило, а тут на!
Отхожу от спазма, и еле перебирая ногами принимаю холодный душ, чтобы сделать из себя человека.
Всё ещё не могу принять того факта, что Ангелины больше нет в этом доме.
Как и Павлика.
От вида сына в моих мозгах, от злости бью кафель в душевой. И шиплю сквозь зубы, глянув на кулак. Совсем забыл, что разбил его ещё вчера, когда колотил всё от злости.
Надеялся, что, когда проснусь, всё окажется сном.
Что этого телефонного звонка и теста на почту не было.
И сейчас я спущусь на кухню, увижу улыбающуюся верную жену. Ангелина всегда готовила что-то вкусное и разное: то сырники, то оладьи, то бутерброды. А рядом за столом сидел Павлик, весело болтая ногами и ожидая завтрак.
Но на кухне пусто и тихо. Нет привычного запаха еды, нет улыбки жены, нет детского смеха. Стул, на котором обычно сидит сын, пустует.
Всё такое холодное, чужое, без капли уюта.
Мрачная кухня и такая же погода за окном.
молча завариваю себе кофе и беру в руки телефон. На экране два пропущенных вызова от матери.
Если бы не она… Я бы об этом не узнал.
И я не хочу говорить ей за это «спасибо». Меня устраивал гребаная сладкая ложь, усыпанная сахаром, чем горькая до невозможности правда.
Одной бумажкой перечеркнуто пять лет совместной жизни.
Интересно, Ангелина поехала к матери?
Вспоминаю ту квартиру, в которой она живёт и тут же передёргивает. Хочется вскочить, поехать за ними, забрать Павлика из той убогой халупы. Но… Это не мой сын. Не мои заботы.
Тогда почему думая об этом, становится так паршиво и волнительно за них?
Да, вчера я перегнул палку. Стоило дождаться утра. Но ничего не мог с собой поделать. Ярость разодрала грудную клетку, лишила разума.
Сегодня надо остыть. Поговорить с матерью.
Нет, последнего делать точно не буду.
Открываю телефон, делаю глоток горького кофе и чуть не выплёвываю его. У Гели получалось лучше…
Млять, как мне теперь жить без неё? Дело не в готовке, а в том, что она больше не поцелует меня, провожая на работу. Не вытащит из дома куда-нибудь погулять в выходной. Не обнимет меня перед сном, сопя горячим дыханием мне в грудь.
Сжимаю от злости кулаки.
Готов ли я простить измену и пять лет обмана?