И пока я не найду что-то на том же уровне зарплаты, мне придется терпеть эту высокомерную задницу в качестве начальника.
«Это лучше, чем спать с чемоданами на вокзале и есть некачественные продукты», — твердит мой внутренний голос, и я с ним соглашаюсь.
На самом деле, мне прекрасно знакома жизнь в хороших тепличных условиях.
У моего отца был целый завод по горной переработке, так что жаловаться на сложное и бедное детство я не буду.
У меня всего хватало с избытком, за исключением материнской любви и заботы, потому что мама скончалась при родах.
Но ничто не длится вечно, да?
Бизнес отца процветал больше десяти лет, но конкуренты, ворвавшиеся на рынок, задавили все, что мой отец поднимал с нуля.
Постепенно завод терпел убытки: техника начала ломаться, конкуренты переманивали лучших специалистов более высокими зарплатами и комфортными условиями работы, заказов становилось меньше…
Отец стал пить, что никак не улучшило ситуацию, и через год фирма окончательно обанкротилась.
Он залез в долги, чтобы выплатить неустойки, а один из долгов в виде непогашенной ипотеки за квартиру теперь висит на мне.
На мне, потому что два года назад отец скончался. А я осталась одна в самом центре мегаполиса. С квартирой, за которую нужно платить по меньшей мере сумму в размере среднестатистического заработка.
И учебой в государственном экономическом университете, которую я поставила на паузу, взяв академку. Ну не потянула я…
Первое время пришлось перебиваться, работая администратором в гостиницах и фитнес-клубах.
Иногда шли в ход подработки официантом.
Пока моя лучшая подруга не помогла мне с работой, устроив через свои связи в фирму Раневского.
Она единственная не отвернулась от меня после финансового краха моей семьи.
Вот так я и оказалась в лапах этого деспотичного босса.
А теперь сижу в кресле стилиста, к которому Раневский меня привел как привязанную корову.
Я не вижу, что происходит с моими волосами, но руки специалиста непрерывно порхают перед моим лицом, и меня это утомило.
На самом деле я ему сочувствую, зная свои упрямые волосы. Сомневаюсь, что с ними кто-нибудь справится.
— Долго еще?! — раздается нетерпеливый голос Раневского, и я по инерции кошусь в его сторону, но головой пошевелить мне не позволяют.
— Еще час, — воркует администратор. — После укладки у девушки еще макияж.