– Хлеборезку закрыл, а то ведь я тебе её завинчу – до конца
жизни манной кашей питаться будешь. Как уклонисту, в полном
соответствии с законами военного времени, – осадил я опешившего от
такой наглости аристократа.
– Ну что за шум! – очень недовольно произнесла цепочка на моей
шее. – И шумять, и шумять! Совсем не дают Юне поспать!
Произнесено это было очень тихо, так что в нарастающем шуме
бушующего над нами пожара ламию услышал только я ну и, пожалуй,
Гуэнь с его-то лопухами-локаторами.
– Ах ты, плебей… – до блондина дошёл, наконец, смысл сказанного
мною, а может быть, он просто не мог поверить, что кто-то посмел
так разговаривать с Его Благородием.
– Ты чего творишь… – одними губами прошипел контрабандист, и к
моему удивлению отпустил мою руку. – Успокойся! Это же рыцарь Алого
Герцогства!
Успокаиваться я не собирался. Точнее мне это было просто не
нужно. Смазливый не понравился мне с первого взгляда. Сработало то
самое чутьё на опасность, за которое ко мне и прилип позывной
«Чудо» и оно упорно твердило мне, что от стоящего передо мной
красавчика, следует немедленно избавиться. Любой ценой!
Ничего подобного я никогда не ощущал, глядя, например, на Гуэня,
хотя наши взаимоотношения были отнюдь не дружескими, и вроде как
именно его мне следовало опасаться в первую очередь. Лех, Бруно, да
даже умбрийские воины из Изумрудного ковенанта не пробуждали эту
мою способность.
Неприятное на самом деле ощущение, как будто кто-то затушил
сигарету прямо о моё солнечное сплетение и продолжал давить и
давить, стоило мне взглянуть на этого типа. Вот только я ещё
недостаточно скурвился в этом сумасшедшем мире, что бы просто так
взять и убить первого встречного. Вот только «предчувствие задницы»
всё никак не хотело униматься, а потому я как мог – глупо,
по-детски, да что уж дам говорить – изображая из себя натурального
гопника, провоцировал его на какое-нибудь действие, после которого
я буду иметь полное моральное право, расправиться с заносчивым
аристократом.
– Рыцарь говоришь? – громко ответил я, окинув напряжённую фигуру
щёголя оценивающим взглядом, и криво усмехнулся. – Вот это вот
трусливое чмо – называется рыцарем?
– Чмо? – непонимающе переспросила Баронесса, и, хлопая
ресницами, посмотрела на своего спутника.
– Естественно! Трус и поддонок! – рубанул я, подражая одному
медийному политику. – Настоящие рыцари сражаются в первых рядах, а
это… Это ж обычный ряженый, если конечно вообще мужик! Эй, крыса,
давай! Признавайся, что ты сделал с настоящим владельцем этих
доспехов?