К тому же, единственный человек, который был добр с ним и хоть
как то заботился о здоровяке – находился в Гапоне, и если бы у меня
была такая возможность, я уговорил бы оруженосца остаться при его
раненном капитане. Но Лех решил по-другому, Баронесса же
воспринимала Бруно как некий объект мебели, и за исключением того
раза, когда именно от этого парня зависело, нагонят ли нас
умбрийскиме наёмники или нет – я ни разу не слышал от неё тёплых
слов в его адрес.
Так что, для себя я решил, что постараюсь наладить контакт с
этим туповатым, но исполнительным попутчиком, так как слабо
представлял, сколько времени продлится наше путешествие. К тому же
на него очень сильное влияние оказывал Амадеуш, а я не брался
сказать, как пойдёт дело, если рыцарь, которого так же сковывало
заклятие Юны, всё-таки подговорит оруженосца напасть на меня.
Примерно такие же опасения вызывал и Гуэнь. Приказ капитана во всём
слушаться меня и Мари, может быть, и сдерживал здоровяка от совсем
уж необдуманных поступков. Но я совершенно не был уверен в том, как
он поведёт себя, если один из этих пройдох сумеет окончательно
запудрить ему мозги.
– Буль-дэзир говоришь… – хмыкнул эльф, глядя как Бруно, одним
залихватским движением выдернул тяжеленое, стальное кольцо из
резного уса «Отца Тоннелей».
За ним со стрекотом потянулась цепь. В морде что-то, с
металлическим лязгом защёлкало, а затем каменный лик начал медленно
открывать правый глаз, нижнее веко которого опускалось по мере
того, как Бруно приближался к Подгорному Царю. Ухнув, парень надел
кольцо на каменный столб, отошёл, пятясь спиной на несколько шагов,
любуясь проделанной работой, да так и застыл с открытым ртом.
– Это ж писюн! – удивлённо воскликнул он. – Как есть писюн!
– Бруно не отвлекайся! – окликнул я его. – Прояви уважение к
каменному достоинству царствующей особы. Давай. Тебя ещё одно
кольцо ждёт.
– А! Да… это… – парень поспешил ко второму усу, около которого
уже вертелся Гуэнь.
Отец Тоннелей открыл второй глаз, а затем в глубине скалы что-то
зарокотало и нижняя губа, вместе с бородой, медленно уехала под
землю, открывая нам освещённый мягким сиянием фосфоресцирующих
камней зев уходящего в толщу гор тоннеля. Бруно, споро вытянувший
вторую цепь и закрепивший кольцо внутри дфорфской «Венеры», как я
окрестил для себя «прекрасную половину» каменных истуканов, так и
завис с открытым ртом перед подгорной дивой. Вдвоём с Гуэнем, мы
кое-как затолкали шокировано древним искусством парня в фургон, но
его голова тут же высунулась из заднего клапана.