– Если бы да кабы во рту росли грибы! – огрызнулся я. – Будь при
мне ВАЛ или Калаш… А, что тебе абреку объяснять!
– Ты назвал себя рукс-зкхем, – прервал он меня.
– И что? – протянул я, размышляя, стоит ли уже вступиться за
попираемую честь отчизны или абориген-долгожитель, это так – не со
зла.
– Ты не из этого мира...
– Расскажи мне что-нибудь, о чём я не понял, увидев тебя,
ухатый, – отмахнулся я, на самом деле навострив уже свои – очень
даже человеческие, уши, не забывая между делом нахлёстывать
жуткомордого монстра, тянущего наш фургон. – Или ты вознамерился
порвать наше соглашение? Что-то мне подсказывает, что если я один
окажусь у ворот этого… гм… замка…
– Нет, нет… – замотал головой мой бывший пленник. – Я про…
– Только что, ты мне угрожал. Или мне показалось?
– Ты точно родом не из Чёрного Герцогства? – быстро спросил
эльф, а затем отвернулся, уставившись на унылый пейзаж того что
здесь называлось Святой Землёй.
– Точно. Ты как то странно отреагировал, когда я назвал себя
русским, – скучающим тоном вопросил я. – Объяснись.
– По моему родному городу Элинцубару ходит городская легенда,
что лет двадцать назад, некий герой, человек «На», выходец из
другого мира, посещал столицу и устроив жуткий погром с тысячью
смертей увёл с собой девушку сироту по имени Таэтень...
– Это всё просто великолепно… Я здесь, каким боком.
– Он называл себя руксзкехем офицером! – выдал после недолгого
молчания эльф.
– Правда? – меланхолично ответил я, задумавшись, зачем вообще я
связался с этим странным типом, поглаживая пальцем драгоценную
цепочку, обвивающую мою шею.
Наверное, затем, что выбора у меня просто не было. В слишком
необычную ситуацию я попал, да, к тому же, всё увиденное мною за
последние сутки, никак не способствовало желанию действовать
полностью автономно.
Не успел французо-китаец, отхватив мой, грамотно постеленный,
удар, осесть на пыльную землю, как в полной тишине из кузова
выскочило несколько фигур. С виду – арабские женщины в полном
боевом облачении: чалма, паранджа, никаб и всё такое прочее.
Трое из них подтянув подол и не произнося ни звука, задали
стрекоча в сторону пустыни, а вот четвёртой не повезло. С кульком
на руках, подозрительно напоминающим завёрнутого в пелёнки
младенца, беглянка запуталась в ткани, споткнулась о край телеги и
кувырком полетела на дорогу, выронив свёрток, который до этого
нежно прижимала к груди.