– Готово! – возглас эльфа выбил меня из размышлений, ушастый
прямо таки лучился дружелюбием. – Всё в порядке. Поздравляю с
получением собственной инсигнии!
Кинув быстрый взгляд на Гуэня, я поднял карточку. Металлическая
поверхность не просто изменилась, а полностью преобразилась.
Покрытая глазурью картинка изображала очень реалистично
нарисованного меня, в доспехах, похожих на древнеримскую сегменту
лорику, стоящего на холме и замахнувшегося молотом на восходящее
солнце. Внизу на ленте располагалась надпись: «Mercennariorum
percussorem». Поросячья латынь – к бабке не ходи!
– И… что это? – спросил я, перевернув карточку, тупо глядя на
появившийся на обороте текст, написанный всё на том же языке. – Что
мне теперь с этим делать?
– Носи с собой, – беззаботно ответил мой попутчик, – только
перед церковниками не свети. Это что-то типа отображения твоего я –
обязательного для всех жителей нашего мира. Фальшивка конечно. Я
такие для моих умбров хранил. Она даёт тебе право называть себя
свободным воином, наёмником родом из Серентии, по праву владеющим
молотом.
– А теперь расшифруй мне всё, что ты только что сказал, –
попросил я.
– Что тебе не ясно то? – удивился и, похоже, обиделся Гуэнь.
– Я хочу знать – где и что из сказанного тобой отображено на
картинке, – пояснил я свою мысль.
– Ну, это то, просто, – ненатурально дружелюбно улыбнулся
эльф.
Глядя на его выражение лица, я никак не мог выбросить из головы
ощущения, что ушастый, если бы мог, то в любой момент всадил бы нож
в спину. Но я, а точнее змейка по имени Юна, лишила его не только
такой возможности, но даже шанса навредить мне.
Наевшись сладкого и довольно рыгнув, малышка почти мгновенным
броском забралась мне на плечо и, довольно попискивая, поцеловала в
щёку. Я даже не успел среагировать, да и чувство опасности не
давало о себе знать.
«Ты мо-о-ой! Навсегда-а-а!» – прошептала она и, мурча, словно
мамкины коты, обвилась вокруг шеи, превратившись в то самое
драгоценное колье, а затем, когда я подумал, что выгляжу как-то
неправильно обвешанный женскими украшениями – вдруг преобразилась в
толстую довольно стильную мужскую цепь, которую если я не ошибаюсь,
видел в одном из московских бутиков на Тверской, по которым меня
таскала Танюшка, во время своих редких набегов на родину.