А дальше был новый разговор с Гуэнем, с наглядной демонстрацией
орудий, пригодных для ведения процедуры «жёсткого допроса».
Собственно именно это и сломало эльфа. Он признался мне в
противозаконной деятельности против Королевства Серентия, на что
мне было собственно откровенно начхать, и торговле некими
артефактами. А, затем медленно, но верно мы пришли к идее
взаимовыгодного сотрудничества.
Неожиданность случилась, когда мы договорились, и я уже
освободил псевдо-сарацина. Мы обменялись рукопожатиями, скрепляя
договор, но Юна, соскользнув с шеи вдруг ни с того ни с сего
впилась в запястье Гуэня. Нас как будто пробило током, а змееныш
как ни в чем, ни бывало уже устраивался на своём прежнем месте.
А вот эльф спал с лица и я наверное в первый раз подумал, что
девчонка то, вполне возможно – ядовита. Но всё оказалось намного
сложнее. Переждав истерику, в которую впал экс-сарацин – я выяснил,
что наобещавший мне много чего, а в частности, безопасность и
половину выручки с продажи товара, контрабандист был запечатан
девчонкой на выполнение данного контракта. А если не выполнит, мои
мысли – в которых я обещал ему скоропостижную встречу с предками –
материализовались бы сами собой.
Уже потом, Гуэнь слёзно плача и, то угрожая с безопасного
расстояния, то умоляя вернуть ему его собственность, рассказал мне
о Юне. Девчушка была неким монстриком – под названием
«Псевдо-Ламия», продуктом противоестественного союза человеческой
женщины и нага, живущие где-то далеко западе. Могучий телепат,
эмпат и прочая, прочая мозговёртная белиберда, такие как она тайком
вывозились на восток, в другие земли, где и продавались богатым
людям. А ценились они в первую очередь, за свою способность,
называемую в королевстве «Нотариус» – возможность скрепить договор
неразрывными узами, способными даже убить проштрафившегося
компаньона.
Эльф долго ныл, просил вернуть ему его товар – ведь он вёз
четыре таких змейки, рассчитывая поднять с них целое состояние. Но
я был не приклонен. Какой нормальный мужик откажется от такой цацы.
Потом Гуэнь начал давить на жалость и на то, что джентльмены верят
друг другу на слово. Пришлось объяснить, что я не джентльмен, а
господин, такой же, как и миллионы простых парней, с трудных
районов больших городов, и меня вполне устраивает текущее положение
дел. А после того, как, воспользовавшись тем, что я отвлёкся, эльф
взял, да и зарезал связанных юнца и карлу, и вовсе следует дать ему
в бубен и потребовать возмещения в виде ещё энного количества
процентов.