– Тьфу ты, – сплюнул я, в сердцах проклиная эльфа, не способного
односложно ответить на элементарный вопрос. – Прямо «Герои Меча и
Магии» какие-то. Что? Трудно было сказать, что земли названы в
честь цветов выигравших «персов»…
– Э… – эльф, похоже, слегка завис.
– И что в итоге мне с этой картой делать?
– …А? Да собственно ничего особенного. Носи с собой, она, что-то
вроде разрешающего документа на определённые виды работ. Спросят –
показывай. Но только не святошам и магам. Подделка как ни как.
Тем временем телега, медленно, но верно, приближалась к
расщелине. Монструозная корова не чувствуя вожжей, брела сонно
переставляя ноги. Убрав карточку в один из отвисших карманов
трофейного халата, я вновь по привычке стегнул химеру. Ремни
рванули кольца, продетые в чувствительные «скобы», особые петельки
плоти, расположенные у животного прямо за челюстным углом. Бедный
Гобик, не приученный к такому варварскому обращению взревел,
выпучил глазищи и припустил вперёд, отчаянно семеня коротенькими
лапками.
Лес резко закончился, как и накатанная дорога. Колёса гулко
застучали по крупным растрескавшимся камням, фургон закачался, а мы
с эльфом запрыгали на жёсткой скамейке.
– Давай, дальше я сам, – сказал эльф, забирая у меня управление
мутантом и тут же притормаживая разогнавшуюся животинку.
– В любом случае, – твоя очередь, ответил я, разглядывая
открывшуюся мне картину.
А посмотреть было на что. Часть горы, непосредственно перед
въездом в расщелину, была удалена, и представляла собой огромную
подкову с отвесными стенами, усеянными многочисленными башенками и
бойницами, как будто вплавленными в её поверхность. Более того, всё
внутреннее пространство подковы, было усеяно массивными
шестигранными колоннами и тумбами разной высоты, на вершинах
которых стояли массивные жаровни.
Сам проход, оказался метров сто в ширину и даже отсюда, от
своего въезда давил на психику, заставляя восхищаться величием
существ, способных рассечь насквозь горную гряду и возвести такую
вот, захватывающую дух, красоту. Он казался бесконечным, угрюмым и
величественным, а о его рукотворном происхождении говорили не
только абсолютно отвесные тщательно обработанные стены, покрытые
какими-то уже давно не читаемыми барельефами и уходящие к самым
вершинам, но и массивные шестиугольные пилоны, обрамляющие
въезд.