Уже в дверях Николай Николаевич окликнул Михаила:
– Ах да, чуть не забыл! Голова садовая…
Салтыков остановился.
– Вчера получил из Петербурга письмо от дочери!
– И как молодые, устроились? – грустно улыбнулся Михаил.
– Да, все у них хорошо. Машенька передает тебе сердечный привет, а Михаил Федорович еще раз благодарит за оказанную услугу.
– Пожал… ста, – кивнул Салтыков.
Семенов, потеряв интерес к подчиненному, отвернулся и, заложив руки за спину, бодро зашагал по кабинету в сторону широкого окна, фривольно насвистывая. Должно быть мазурку из Шопена, или что-нибудь еще, безумно перевирая ноты.
Передавая Михаилу привет от дочери, Николай Николаевич имел ввиду ее недавнюю свадьбу – Мария, эта толстозадая коровища, вышла замуж за чиновника министерства иностранных дел Бурмейстера, с которым Михаил Евграфович когда-то выпускался из одного лицея, а на церемонии бракосочетания, по причине отсутствия стоящих кандидатов, был тому свидетелем.
Счастливые люди, чтоб им пусто было, – подумал Салтыков, притворяя тяжелую дверь, – Будет ли и на моей улице праздник? Будет ли?
Прочитав донесение Сарапульского городничего и, пролистав остальные документы из папки, чиновник подумал, что ежели оно и будет, это счастье, то совсем не скоро. Да, и о переводе в другой департамент придется, скорее всего, забыть.
***
Накануне отъезда в Сарапул Салтыков, буквально, не мог найти себе места. То пытался лежать с закрытыми глазами, представляя себе Софью Карловну или Машеньку, непременно в прозрачных платьицах; то незабвенную Наталью Николаевну Середу, с ее округлыми формами; то начинал бегать по комнате, роняя все на пол и ругая старого Платона за то, что в доме не прибрано. Наконец, не выдержав пытки, выскочил на улицу с намерением прогуляться.
Десятый час, а на улице ни души. На небе ярко горят звезды. Странно, – думал Салтыков, задирая голову, – в середине октября небо, обычно, затянуто тучами и звезд почти не видать. Но сегодня, на удивление, небо чистое. Вот Большая медведица, а вот Малая… Точно так же она будет выглядеть из Сарапула…
В конце-концов, Михаил оказался возле дома своих старых знакомых – Иониных. Влекомый порочными мыслями, он проскользнул сквозь чугунную решетку ограды и, минуя вымощенную дорожку, напрямик через деревья, поспешил к особняку с белыми колоннами, что стоял посередь сада. Ему нетерпелось увидеть, пускай краешком глаза, предмет сиюминутных стремлений – Софью Карловну. В паре шагов от заветного окна он остановился.