– По какому принципу?
– Ну-у, – Сагтынский замялся, – Силен был, чертяка. Кочергу в узел завязывал. Поэтому и взял.
– Морячок, значит.
– Капитан-лейтенант.
– Однако, – задумчиво произнес начальник штаба, складывая платок в карман, – Не велика птица, но человеческого обращения требует. Вы, Адам Александрович, как все закончится, проследите, чтобы с ним по-божески обошлись. Похоронили как полагается, семью, ежели таковая имеется – обеспечили.
– Сделаем-с, Ваше превосходительство, – кивнул помощник.
– А вот с Мельхиседеком этим, будь моя воля, я бы по-другому обошелся. Честное благородное. Ведь теперь получается, что это его рук дело? Так?
– Так.
– Получается, что знал, кого грабил, разбойничек.
– Он уже объявлен в розыски.
– Ну, это само собой, – кивнул Дубельт, – Но я бы предпочел, чтобы его кто-нибудь из бывших сослуживцев выследил, по вашей III-й экспедиции. Слишком много на этом мерзавце замешано.
– Так точно, Ваше превосходительство. Именно он с Белой Криницей связи налаживал.
– Вот и я о том же…
Начальник штаба поднялся из кресла и, тронув звонок, направился в сторону шкафа с одеждою. Сагтынский тоже встал.
– Подай мне, голубчик, одеться, – кивнул Леонтий Васильевич вошедшему адъютанту, – Домой пойду.
Владиславлев распахнул дверки шкафа и извлек из него генеральскую шинель, пару раз обмахнув маленькой щеточкой.
– Но чтоб не быстро ловили, окаянного. Время у нас еще есть в запасе. Пущай немного побегает. Хуже не будет.
Сагтынский кивнул в ответ, мол, постараемся.
– Сколько там, в саквояже, было?
– Много, Ваше превосходительствою. На наши деньги перевести – четыреста тыщ.
Сагдынский задумался и добавил:
– Почти четыреста… Я ведь специально для этого дела Смирнова взял. Саквояж с дукатами, ох, не легонький. Пуда три весу.
– Понятно, – протянул Дубельт.
Дома Леонтия Васильевича ждали только сыновья со своими женами. В тесном семейном кругу поминали покойную Анну Николаевну. Супруга Дубельта скончалась год назад от тяжелой болезни.