По моей щеке протекла слеза и громко стукнулась об деревянный пол. Я на секунду опустил глаза, а затем снова поднял их и посмотрел сквозь слёзы на танцующую толпу, которая представлялась мне теперь кучкой мутных пятен.
– Однажды мы сильно поссорились, – очень тихо прошептал я, чтобы свои слова мог расслышать только я, – и… я сказал, что больше не хочу их видеть! – Брови мои сдвинулись, глаза наполнились яростью при этом воспоминании. – Я уехал от них и на время переехал к своему другу, живущему в своей квартире в городе, и… и мы с родителями больше трёх месяцев не разговаривали… – Ярость отошла и из глаз полились слёзы. – И когда мама заболела и её увезли в больницу, я… я ни разу…
Я опустился на колени и, схватившись за лицо руками, зарыдал. Зарыдал так, как, кажется, не рыдал никогда, однако никто из тех, кто веселился на кухне, не подошёл ко мне и не поинтересовался, что же со мной стряслось. Всем было на меня плевать.
***
– Денис! – послышался вдалеке чей-то тихий голос, после чего раздался звонкий смех.
Я убрал от лица мокрые от слёз руки и медленно поднял голову. Даже при том, что я не мог разглядеть внутренности кухни, так как слёзы всё ещё стояли в моих глазах и мешали мне видеть, я всё равно понял, что в ней всё кардинально поменялось. Не было больше той задорной музыки, игравшей из старого магнитофона, свет стал более тусклым. Но даже без возможности видеть хоть что-нибудь, кроме расплывчатых очертаний, я понял, что мрак вновь вернулся в эти стены и всё веселье – если, конечно, оно вообще было – ушло.
Я протёр глаза кулаком и несколько раз моргнул, после чего начал медленно подниматься с пола. Передо мной предстала следующая картина: родственники, которые до этого так задорно танцевали, теперь сидели, опустив с грустью головы, за столом. Однако сидели они не за маленьким кухонным столом, а за большим раскладным, который тётя доставала только по очень важным праздникам и событиям. Мне тут же вспомнилось застолье после тётиных похорон, на котором присутствовали те же самые родственники, что сидели сейчас на кухне, и сидели они точно с такими же лицами и, что интересно, за тем же столом. Если я бы в действительности верил в то, что предметы могут собирать энергетику, то я с уверенностью мог бы сказать, что стол этот переполнен тёмной энергией, так как за ним было проведено достаточно много поминок.