В то лето я задумалась о тщетности нашей каждодневной суеты. Невыносимо, да и невозможно было (для исхудавшего организма) куда-то идти или ехать (сказывались пунктирный сон, хаотичное питание, нервное напряжение из-за колик и температуры).
Вот так мы и сидели, всё лето. За три месяца я научилась развлекать себя пустяками, млеть от мелочей, например, от краткой вылазки к близлежащему болоту. А плошка приторного мороженого или холодный кофе с горьким осадком разнообразили избитый сценарий, и даже более того, эдакие выкрутасы казались апогеем сладострастного и неукротимого воображения. Именно они вносили свежий привкус, а вкупе с фруктово-ягодным меню примиряли с адовой жаровней, в которой мы все горели.
А может, сидеть взаперти я научилась еще раньше, когда лишилась работы. Шел 2013 год. Я не ждала ни подвоха, ни разгрома. Скоромная фирма, где я трудилась, работала тихо и прилежно. Держалась на давних клиентах. А потом основательница вздумала уехать. И с ее отъездом из компании будто вытащили все жилы и провода, вырезали почки, а потом и сердце. Умирала компания постепенно и мучительно… Так я перешла на фриланс и засела в темной комнате, перед экраном ноутбука. Старые связи испарились. Днем я работала, а вечера проводила с бокалом кислого вина. Я глядела на галдящую детвору с балкона и думала о том, что выходить совсем необязательно.
Четыре года я провела взаперти. Еду и одежду привозили курьеры, гуляла я ранним утром и ночью, когда улицы отдыхали от бесконечной дневной сутолоки. Я училась наслаждаться простой жизнью: без наполеоновских завоеваний, умопомрачительных достижений…
В один из весенних дней ко мне стал заглядывать местный артист. Мы распевали жизнеутверждающие песни после кислющего вина и его худое плечо, сквозь мутную призму бездарного стекла, казалось мне вполне надежным.
Через год родился наш сынок и пришло то нестерпимое лето… А когда всех заперли, я почему-то ничуть не удивилась, а даже, скорее, воспряла. Мне захотелось, чтобы и остальные познали счастливый покой похожих друг на друга дней…
Но дни-то были разные, стоило лишь пристальнее вглядеться в них. Тогда-то и удавалось смахнуть все наносное и иллюзорное и заполнить пустоты чем-то значимым. Появлялись свежие оттенки и новые краски и посещала радость. Проступало нечто новое. Возрождалось творческое вдохновение, затерянное под напластованием ложных личин, причин, верований…