Сейчас я словно бы сам находился на
низкой орбите. Безоблачное небо позволяло рассмотреть на земле
любую мелкую деталь. Впрочем, аппаратуре научных спутников особых
помех не смогла бы создать даже плотная облачность. Я видел наш
поезд, продолжающий свой путь на запад, видел все еще ничего не
замечающих зенитчиков, а также приближающиеся к нам с юго-запада
низколетящие цели, выделенные мерцающими красными рамками.
«Мессершмитты» Bf.109 – две пары,
одна чуть выше другой. Идут уверенно, явно зная о нас и не желая
раньше времени привлекать к себе внимание ПВО эшелона. До нас им
лететь меньше минуты. Пояснительные надписи рядом с маркерами
вражеских самолетов подсказывают, что это модификация «Е». Не самая
последняя, но зато здесь, на восточном фронте, именно «ешки» немцы
используют в качестве истребителей-бомбардировщиков. Самое то, что
нужно для атаки на наш поезд.
И что делать? Предупредить никого,
кроме соседей по вагону, я точно не успею. Поезду, конечно, уже
прямо сейчас следовало бы начать торможение, но он и так плетется
не слишком быстро. Тридцать секунд…
- Воздух! – заорал я, отворачиваясь
от окна, - Быстро все из вагона!
Я метнулся к двери, откидывая в
сторону фиксатор и упираясь в нее плечом. Створка медленно поехала
в сторону.
- Ты чего орешь? – удивленно спросил
Борис, выглядывая в окно. – Оставь дверь в покое! Там же нет
никого!
- Глаза разуй! – злобно огрызнулся я,
борясь с дверью, - «Мессеры»! Четыре штуки. С юго-запада
заходят!
Длинный паровозный гудок и резкий
рывок начавшего тормозить поезда послужили хорошим подтверждением
моим словам, но я не стал терять время на продолжение дискуссии,
выбрал момент, когда проносящаяся мимо земля показалась мне
достаточно ровной, оттолкнулся посильнее и полетел в траву.
Приземлился я довольно удачно. Пару
раз перекатился по не слишком каменистому грунту и, кажется, даже
синяков себе не наставил. Последовать моему примеру, похоже, никто
не торопился, а зря. На каждом вражеском самолете по четыре
пулемета калибром под восемь миллиметров, плюс бомбы – по четверть
тонны смертоносного груза. Нашему насквозь деревянному поезду
хватит за глаза.
Я успел отбежать достаточно далеко и
упасть в небольшой овражек, поросший не слишком густым кустарником,
когда со стороны головы поезда донеслись первые взрывы и треск
пулеметных очередей. Все верно, паровоз – первоочередная цель. Но
там мелькнули только два узких силуэта – еще двое зашли с хвоста и
сейчас обрабатывали эшелон бомбами и пулеметным огнем. От крыш и
стен вагонов веером летели щепки. О том, что происходило внутри, я
старался не думать. Помочь погибающим товарищам я не мог ничем.
Все, что было в моих силах, я уже сделал.