Эта запись была длиннее.
Но бесполезнее.
Из всего рассказа я понял,
что леди Мелория Хармес особа с характером. С извечным
комплексом отцов и детей. И с желанием женить сына
как можно выгоднее. Я призадумался. У Аарона хотя бы
была мать, в отличие от меня. Точнее, у меня она
тоже наверняка была. Не от святого духа же
я появился. Но я её не видел. А Аарон
видел. Каждый день. Но счастливее от этого
не становился. Вот уж действительно, хорошо там, где нас
нет.
Хотя, в данный момент мне
на удивление хорошо было там, где я находился.
Уж не знаю, учат ли в этом мире
на массажистов и проходил ли Гару такие курсы.
Но прекратив читать, я с удивлением обнаружил, как
напряжение и волнения покидают моё тело. Однозначно, орк был
прирождённым массажистом!
— Ах ты зелёная зверюга! Руки прочь
от моего сына!
В первое мгновение мне
показалось, что я ослышался.
Во второе — что система,
отвечающая за перевод, дала сбой.
И только в третье я начал понимать, о
чём идёт речь.
— Не зря,
ох не зря я всё утро места себе не находила.
Как только Ставрос уехал, ты тут же активизировался!
Дикарь! Варвар! Скотина ты лесная!
Посреди комнаты, стеная
и заламывая руки, стояла женщина. Тощая, как жердь,
с лошадиным лицом и волосами цвета прелой соломы.
— Аарон, сын мой! Как
ты мог отдаться в лапы этому чудовищу? Как? Это все
в отместку мне за леди Фиорэ? Я же тебе сказала, что
не хочешь леди Фиорэ, найдём другую! Я знаю, что это все
от протеста! Я не верю, что ты такой же,
как твой отец — любитель этих отвратительных нелюдей! Ах,
а ведь Бернард мне говорил, что эта дружба добром
не кончится! А я ему не верила!
— Это всего лишь массаж,
миледи... — я попытался утихомирить разбушевавшуюся
фантазию дамы.
— Вот! — рявкнула та.
— Все с этого начинается! Сначала ты подпускаешь его
к своему телу! Потом он забирается тебе в душу!
А после — уже руководит твоими действиями
и поступками! Ох, надеюсь император, да живёт
он долгие годы, примет, наконец, какие-то меры. Чтобы эти
твари сидели у себя по лесам
и не высовывались!
Орк съёжился под градом обвинений
и попытался всосаться в ковёр. Я мысленно
присвистнул. Миры мирами, а что-то остаётся неизменным всегда
и везде. Например, ненависть к не таким,
как ты. И не важно, что среди этих «не таких»
могут быть много более достойные представители разумных существ.
Приговор один — раз отличаешься, значит в топку тебя.
В жернова системы. На пушечное мясо. Или, как
здесь, — в рабство. А все это вот — возлюби
ближнего и тому подобная ерунда — лирика чистой воды.
Причём, лирика нежизнеспособная.