Мама на моё возмущённое «нет» грустно вздохнула и сообщила, что больше присылать денег не сможет. Совсем.
Я кое-как дотянула до лета, а там уж влилась в студотряд и ни разу не пожалела. За июль-август мы намотали десятки тысяч километров, работая проводниками в поезде «Иркутск-Адлер». И заработали неплохо. Правда, лично мне этих денег хватило ровно на то, чтобы снять на полгода вперёд другое жильё – подешевле, похуже и у чёрта на рогах.
Квартира, честно говоря, изрядно удручала: потолок испещрён сеткой трещин, дешёвые обои пестрели грязными пятнами, узорчатый линолеум затёрт до дыр. Главное украшение единственной комнаты – допотопный полированный сервант. И на кухне картина не лучше: монотонно капающий кран, загаженная и местами сколотая кафельная плитка, наверное, тридцатилетней давности, раковина с бурыми подтёками, под ней – гнездовье тараканов. И запах! Тошнотворный запах грязи и замшелости.
В общем, не фонтан, но за такие деньги – где лучше? Да и постепенно я всё отмыла-отчистила-подкрасила, переклеила обои, купила с рук шикарный торшер, и стало уже не так неприглядно. Вот только до института и до работы далеко ездить.
– Думай, думай, Эмилия, ищи подход, – наставляла Роза Яковлевна. – Нам бы не хотелось отправлять тебя в академ. С остальными-то предметами у тебя всё благополучно.
Как будто мне хотелось терять год! И как будто это зависело от меня! Этот всеми уважаемый и очень авторитетный профессор Каплунов, преподаватель теоретической лингвистики, похоже, намеренно доводит меня до нервного срыва – не желает ставить экзамен, и хоть ты убейся. Завалил меня на зимней сессии и до сих пор продолжает изводить. Длится эта эпопея с декабря и конца-края ей не видно. Старик почти каждую неделю приглашает меня на пересдачу, я являюсь к назначенному часу на кафедру, жду, когда он сподобится принять и… собственно, напрасно жду – всякий раз Каплунов топит меня, причём явно специально, и отправляет прочь, «подучить получше». А я его лекции уже наизусть по конспектам вызубрила. Ада Гришина, моя одногруппница – единственная, кто сдал у него экзамен на «отлично» – не знает и половины того, что уже выучила я. И тем не менее он не ставит мне даже тройку.
– Вы, Майер, пропустили одиннадцать моих лекций, – предъявил мне на экзамене Каплунов.