Кот таки пробрался в тумбочку, которую так всегда неистово
скреб, и разлил адски воняющее моющее средство. Но нет, отсюда она
казалась плотно закрытой. Прибежав в комнату, я удостоверился в
этом глазами. Однако запах хлора по-прежнему стоял в ноздрях.
Я мотнул головой, чтобы его стряхнуть, но голова дернулась с
заметным опозданием и как бы сама по себе, и еще мне показалось,
будто я это только что вспомнил. Сама же мысль о том, что я это
вспомнил, была очередным воспоминанием, а тем временем перед моим
лицом уже почему-то маячил прохладный ламинат с расплывающейся от
моего дыхания испариной. Это уже было…
Настоящий момент казался непрерывно воссоздаваемым прошлым.
Я обхватил руками затылок… нет, свое лицо, которое перетекло в
затылок, лопатками я уже чувствовал неудобно жесткий пол. И вот я
уже спохватываюсь, что вспоминаю это, сидя на полу. И тут на меня
снизошло…
Здесь я был впервые, и человек, сидящий на полу, мне незнаком.
Но кем я был до этого? Мы оба жили в его теле и равноправно могли
им управлять, но незнакомцу не было это известно. Вот я подбираю
под себя ногу, а он вскрикивает и озадаченно смотрит на нее… Почему
он так удивлен? Потому что… я этого не делал?
– …в медиальных височных отделах полушарий располагается парная
структура гиппокамп, и его повреждения приводят к антераградной
а-а-а…
Щеку ожгло болью.
Это я врезал себе пощечину. Но ладонь будто прилипла и
растеклась по щеке. Нет, это снова был прохладный ламинат…
– …нас хотели привлечь к уголовной ответственности за
оскорбление чувств верующих!.. Прикройте дверь…
Я попытался заорать, но такого воспоминания не нашлось. Меня не
стало.
*
Очнулся я уже где-то ночью. Во рту стоял металлический привкус
крови, кончик языка пощипывало. Голову ломило, жутко больно было
даже поворачивать глаза. Взгляд вместе с мясом отрывался от точки,
на которую был наставлен, поэтому осматривался я медленно и
осторожно, давая ему аккуратно отлипать от стен. Тело ныло, а
связки огрызались болью, как если бы я их неудачно потянул. Проведя
ладонью по лицу, я стер с губ кровь и вспенившиеся слюни.
Это что, эпилепсия? – с ужасом подумал я. Такого и
врагу не пожелаешь.
Ни тебе одинокого дрейфа по реке, ни права на владение
водительским удостоверением. Список ограничений был достаточно
обширный, а вероятность умереть раньше уготованного мне генами
срока многократно возрастала. Это сейчас я рухнул в припадке у себя
дома, именно в этот раз мое падение не завершилось положением на
спине, в котором есть риск захлебнуться от собственной крови,
хлынувшей из прокушенной от судорог губы. Вот и первые побочные
эффекты моей метаморфозы. Как же хорошо, что я не пошел сегодня на
свидание…