Я тяжело вскарабкался на кровать, решив предаться отключке, но в
этот раз уже исключительно по своей воле.
*
Утром мне показалось, что мной снова овладел приступ. В глазах
рябило, тело содрогалось, и даже кровать дребезжала.
Приподнявшись на локтях, я осмотрелся. Кот беззвучно разевал рот
в мою сторону. Стоило мне только податься вперед, как в уши
запоздало ударила какофония всех бытовых явлений, опорной нотой
которой служил рокот перфоратора и треск стены. На полу, возле
этого сотрясающегося холста брутального художественного искусства,
блестели маленькие осколки разбитого стекла. Картина, подаренная
нейрохирургом, была разбита вдребезги.
Ну все.
Сонливость отступила. И без прояснившегося рассудка я вдруг
четко осознал мысль, конкретную и выразительную, единственно
черного цвета – я нечеловечески ненавижу этого ублюдка с дрелью. Я
подскочил к стене и стал на него смотреть. Стена же, опознав меня и
мои возможности, безо всяких промедлений стала прозрачной, как и
все вокруг. Но только для меня.
Прямо передо мной скрючилась фигура ненавистного мне человека.
Он что-то остервенело выскабливал в стене, отчего во все стороны
разлеталась бетонная крошка, походившая на искры, что сверкали, но
только до тех пор, пока не упадут и, соответственно, не утеряют ту
кинетическую силу, которая заставляла их в этом информационном поле
тлеть.
Я пожирал его всевидящим, но все же бессильным взглядом. Да, я
видел отсутствующий сегмент легкого, удаленный, по-видимому, в
результате угрожающих жизни осложнений от туберкулеза. Да, от моего
внимания не ускользнул и асимметричной мощности сигнал,
неравномерно стекающий по периферии от мозгового центра. Имей я
знаний чуть больше, я бы наверняка нашел и причину всей его
неадекватности, но даже с этим знанием я не мог бы сделать ему
ровным счетом ничего. Даже если бы я его застал за делом,
противоречащим законам уголовного кодекса – а за эту неделю таких я
наблюдал просто немерено, – все равно не смог бы это доказать, не
посвятив правоохранительные органы в метод его разоблачения. А
лишние вопросы мне не нужны…
Еще некоторое время полюбовавшись ублюдком через стену, я все же
решил с мыслями о расправе немного повременить. Будет время,
обязательно исследую его обитель лучше, проанализирую его организм,
предположу его психические отклонения, на которых можно будет
сыграть… В общем, буду, словно клещ, отчаянно цепляться за все, что
хоть как-то могло бы мне послужить орудием для шантажа или
нейтрализации его беспредела законным способом.