Незнакомцы держат меня за руки, за плечи. Пытаются усадить, уложить, что-то промыть, или перевязать, или вызвать скорую…
Стряхиваю их руки, вырываюсь.
Они мешают мне думать.
Когда всё началось?
Что это был за день, когда Андрей впервые посмотрел на Иру не как на доверенную нам дочь моей подруги и не как на девушку, которой мы дали кров, а как на женщину? Как на искру света в его кризисе среднего возраста.
Может, в тот вечер, когда я уехала к подруге с ночёвкой?
Или во время командировки, когда он писал, что "всё хорошо"?
Или когда я спала в соседней комнате — спокойно, безмятежно, не зная, что за стеной рушится мой мир?
Как чертовски банально!
Я вспоминаю всё: разговоры, намёки, взгляды. По-другому слышу каждое слово, сказанное предавшими меня людьми.
Только теперь осознаю, что Андрей больше не смотрит на меня, как раньше. Он стал тихим, рассеянным. Спит, отвернувшись от меня. Не касается как раньше, не целует по утрам.
Когда это началось?!
Откуда взялась моя чудовищная слепота?!
Неужели необходимо лобовое столкновение, чтобы увидеть правду, которая спектаклем разыгрывается перёд моим носом?!
Андрей обнимает Иру, как когда-то обнимал меня. Только крепче. С болью. С настоящим страхом.
Это смертный приговор нашему браку. Без слов и объяснений. Необратимый.
Я не плачу. Срыв произойдёт позже, когда откроются шлюзы эмоций, и я позволю себе распасться на части.
Сейчас внутри меня только звенящая тишина. Обугленная. Пустая. Всё, что мы с мужем строили долгие годы, превратилось в пепел после одного несвоевременного взгляда в машине.
Это была не авария, а откровение.
С моей ногой что-то не так, я хромаю. Но не могу остановиться, мне надо идти. Пока не знаю, куда, но скоро очнусь и определю нужное мне направление.
Мне куда-то надо. Срочно.
Что-то стекает по лицу, металлическое на вкус. Я точно знаю, что это не слёзы. Ни за что не заплачу!
Передо мной мелькают лица незнакомцев, их рты открываются. Без звука получается комично, как немое кино без субтитров. Кажется, эти люди хотят, чтобы я вернулась, дождалась чего-то…
Нет уж!
Мне не о чем говорить с Андреем. Он уже ушёл от меня, остался только юридический штамп.
Вот за штампом я и иду.
Наверное, мне плохо.
Но сейчас я чувствую только одно. Сотрясение жизни.
5. 4
Чем сильнее пламя, тем страшнее остающееся после него пепелище.