***
занавески вдуваются внутрь:
парусник врезался в нашу квартиру,
наполнил комнатный воздух морем,
голубой солью, на палубе – паркет.
соленые брызги на обоях,
и ветер с розой в зубах, как с абордажной саблей —
опрокинул вазу, ползет по ковру;
один миг – и синий мир швырнул нам в лицо
инкарнацию, фантом иной эпохи,
мокрые брызги.
так пепел рукописей сопротивляется,
наливается плотью, целлюлозой,
и на белых листках – проявляются слова,
и форточки дерутся, лупят друг дружку,
как однорукие боксеры.
белые, стальные от пыли тополя ждут дождя,
так морена ждет снегопада:
вот бы горсть снежинок поймать
вытянутым, каменным ртом.
так мы ждем светлого будущего. как буран,
оно должно обрушиться на нас, сбить с ног,
как ласковый и мощный сенбернар облизать лицо.
увалить нас
на электрический диванчик счастья. но – нет.
лишь кристаллы-лезвия просачиваются в настоящее,
капли – конденсат будущего, невидимая стена
сдерживает цунами времени,
будто стекло террариума – аллигаторов.
ведь ускорение – это будущее —
пробегись по аллее
сквозь варановую разлапистость листьев,
вот и немного твоего будущего. сядь за руль
и разгонись хорошенько на проспекте ленина.
уйди в игру, загул или на войну, и вот оно
будущее – с радостью поглощает тебя, ослепляет,
заражает статуи в саду туберкулезом костей,
царапает шилом бельма,
почти живые глаза.
и неважно – озарен ты книгой или отуманен женщиной,
каждый твой шаг —
усатая балерина из твердого сыра
вытанцовывает по терке, по острой наклонной терке минут.
и не стоит стремиться в будущее – в пищевод,
когда кролик погружается во внутренний мир анаконды,
не зажмуривай красные глазки, не ускоряйся, о нет!
цепляйся из всех сил когтями, ушами об стены,
когда мышцы сокращаются, проталкивают тебя в трубу.
хочется сбежать от будущего
в любой рукав, ответвление,
подворотню, искусство, творчество, дружбу, любовь.
с тобой или без тебя.
боже, они гонят стаю хомячков
вениками по улице на убой, навстречу драконам…
опавшие листья липы в парке,
точно желтый скелет борзой,
покрытый лаком, каждая косточка плюсневая.
полоски ребер, как бракованные детали рояля,
и воображение наделяет
плотью,
обмазывает красной глиной, сетью тягучих вен.
натягивает короткую черную шерсть, как рейтузы с начесом,
приращивает острые уши на сухожилиях,
вставляет глаза.
соединяет зрительные нервы со зрителем и гончая