- Но это попадание ничего не решило, - усмехнулся Сандро. – Зато
потом японцы приблизились до пятнадцати кабельтов и уже не отходили
более чем на двадцать в ходе всего боя…
- Но мне кажется…
В кабинет заглянула Александра. Укоризненно взглянув на забитую
окурками пепельницу и ополовиненный полуштоф Смирновского
«Столового вина Номер Пятьдесят Восемь», она проговорила мягко: -
Извини, Сандро…, - но таким тоном, что Александр Михайлович
немедленно извинился и попросил разрешения удалится к «заждавшейся
его Ксении».
- Ники, извини меня, но ты опять забываешь о своем состоянии. А
у тебя еще встреча с Ламсдорфом… И ты опять курил и пил без меры,
да еще эту варварскую водку! Еще и плебейским обычаем – даже не из
графинчика!
Петр мгновенно придавил вспыхнувший гнев и, после нескольких
мгновений гнетущей тишины, ответил.
- Да, душка, ты права. Я несколько увлекся...Пойду, отдохну до
приема, - не дожидаясь ответа императрицы вышел из кабинета в свою
комнату, аккуратно закрыв дверь. Александра, остолбенев от
неожиданности, осталась стоять. Ее лицо медленно краснело, губы
тряслись, в уголке глаз застыла слеза. Казалось, она едва
сдерживается, чтобы не впасть в истерику…
Министр иностранных дел Российской империи граф Ламсдорф, как
всегда тщательно причесанный, завитый и надушенный, появился в
кабинете Государя точно в полдень. Это был человек маленького
роста, выглядевший чрезвычайно молодым для своего возраста, со
светлыми рыжеватыми волосами и небольшими усами, при всей внешней
привлекательности - не слишком решительного характера.
- Ваше Императорское Величество, - начал он свой доклад после
обмена приветствиями, - в первую очередь вынужден обратить ваше
внимание на ситуацию в Китае. Окончательное подавление восстания
«боксеров» ставит перед нами задачу вывода наших войск из
Маньчжурии…
- А зачем, э… Владимир Николаевич? – искренне удивился царь.
- Хм…, простите, Ваше Императорское Величество, как же…, -
министр был поражен до глубины его бюрократической души. – Наложи
мы руку на Маньчжурию или побережье Чжилийского залива… этим будет
дан сигнал для занятия обширных областей Германией в Шаньдуне,
Великобританией — в долине Янцзыцзяна и других местах, Францией —
на юге, и, в остальных выгодных для них местах - прочими державами.
Вместо старого и слабого соседа мы будем граничить в Азии с
сильными и воинственными державами. Тогда придется стать лицом к
лицу с большими затруднениями. Настанет полный раздел Китая.
Особенно опасно для нашего дела на Востоке будет водворение Японии
на Азиатском континенте, вероятнее всего, в Корее. Нам следует
возможно скорее приступить к эвакуации Маньчжурии, дабы не быть
втянутыми в невыгодную борьбу с Японией в период этого наибольшего
подъема ее национального духа, самоуверенности и самоотверженности…
- растерянность министра, казалось, забавляла императора. Петру
действительно было интересно смотреть, как будет выкручиваться его
министр, которого считали красноречивым и профессиональным
дипломатом. Как показалось Петру, Шафиров в этой ситуации выглядел
бы куда лучше.