Бартоломью вновь переломил ружье и не торопясь сменил
отстрелянную гильзу на новый заряд. Не глядя в глаза Люка, он тихим
голосом ответил:
— Судный день, Люк. Это судный день. Других объяснений у меня
просто нет.
Не хотелось соглашаться с человеком, только что прострелившим
головы своим родителям. Но нечто подсказывало Люку, что именно
судный день может объяснить все то, что происходит.
— Люк, а у тебя есть вода? Очень пить хочется.
Старенький бьюик, нещадно коптя выхлопной трубой, бойко летел по
асфальту. Люк вцепился в баранку как бульдог в грабителя — не
оторвешь. Барти занимал пассажирское сиденье, беспрерывно
прикладываясь к бутылке с водой.
— Все никак напиться не получается, — оправдывался он.
То, что пришлось услышать Люку о приключениях Барти, мягко
сказать, не придало спокойствия. А казалось, что даже малые крохи
информации о происходящем вокруг способны пролить свет на ситуацию.
Не пролило, вопросов оставалось столько же, если не больше.
Мистер и миссис Макмиллоны обратились в монстров этой
ночью. И не только они. Все работники ранчо сошли с ума,
набросились друг на друга и на домашний скот. Барти спасло чудо.
Этим чудом была астрономия. Не совсем астрономия как наука, а
реферат по астрономии, который Барти должен был подготовить. Его
мать, строгая женщина, загнала его на водонапорную вышку, стоявшую
невдалеке от дома, и наказала мистеру Макмиллану убрать лестницу,
дабы их сын не смог улизнуть и все же написал хоть что-то. Вот с
этой вышки Барти и наблюдал то, что после он назовет не иначе, как
судный день.
Все они, как и Люк с Генри, чувствовали себя плохо весь день.
Как и Люк, Макмиллоны ощущали недомогание и странный привкус во
рту. А вечером, сидя на вышке в ожидании вдохновения и сжимая
тяжелый телескоп в руках, Барти услышал, как заржали в сарае
лошади, и в загоне заметались телята, оставленные на ранчо. Не
понимая, что происходит, он с ужасом наблюдал, как рабочие
заваливают скот на бок, навалившись по трое-четверо, и еще живых
рвут зубами. Страшно. Но еще страшнее, когда твои мать и отец едят
ребенка, который, разбив окно на втором этаже в попытке избежать
смерти, так и не успевает выпрыгнуть. Его затянули обратно в
комнату, и через полминуты он уже не кричал. А его мать, милая
Сьюзи Макмиллон, толкается с мистером Макмилланом в надежде
отвоевать у того место удобнее. В свете необычно огромной луны
выглядело все это еще более пугающе и отвратно, чем было на самом
деле. Хотя — куда еще отвратнее?