Здесь их ждала еще парочка разочарований – все оказалось правдой, и оживший велел никого из родни к себе не пускать. Сказав дословно: «Гоните их взашей, дармоедов!» Что показывало – ожил не только телесно, но и мозги на место вернулись вместе с дурным характером.
Пробиться удалось лишь нынешней – и то не сразу, через скандал. Провожали ее остальные с почти нескрываемой завистью, а зря – визит оказался очень коротким, минуты на полторы. Из которых большая часть ушла на заход в палату тренированным модельным шагом и аналогичный, в ускоренном темпе и под нецензурный аккомпанемент, уход. Зав. отделением и лечащий предусмотрительно остались в коридоре – похоже, отвратительный нрав типа они уже знали лучше, чем она, успевшая расслабиться и малость его подзабыть.
Дверь за ней закрылась мягко, как театральный занавес, отсекая от сцены, на которой так и не удалось ничего сыграть. Сделав по инерции еще несколько шагов, нынешняя остановилась, повернулась к врачам и, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать – в палате все было бы слышно, – прошипела:
– Кто… там… эта?!
– Сиделка… новая, – ответила зав. отделением, а лечащий добавил: – Он при ней как раз из комы вышел.
Последнее лишь усугубило ярость несостоявшейся вдовы.
– Убрать немедленно!
– Не можем… – Лица докторов выразили максимум сожаления. – Он против… категорически. А желание пациента…
– Желание? Желание?!. Да у него только одно… – Она осеклась и одарила их таким испепеляющим взглядом, что они поневоле скосили вниз глаза – не прожгла ли халаты.
В следующий момент их, как кегли в боулинге, смело и разметало по сторонам.
– Да, намаемся мы, – прошептала зав. отделением, потирая плечо и глядя вслед удаляющейся фурии.
Лечащий молча кивнул – он это понял давно. Еще когда привезли этого коматозного и вслед ломанулись многочисленные родственники, выспрашивая, фальшиво сокрушаясь и вдруг костенея, когда им говорили, что случай небезнадежный и надежда есть. Очередной рублевский клоповник, сколько их уже было…
А сиделка, тем временем, раскрыв рот, смотрела на дверь – таких холеных и уверенных в себе дам она видела лишь в глянцевых журналах, щедро оставляемых пациентками при выписке. На мужскую руку, продолжавшую по-хозяйски мять и тискать ее бедро, она не реагировала – то ли не замечала, то ли уже привыкла…