Я рядом присаживаюсь, быстро проверяя пульс. Он бьётся ровно и упрямо, и на секунду меня охватывает облегчение. Ну, хоть не труп.
Она приоткрывает глаза, затуманенные болью и страхом, и едва слышно шепчет:
– Вы приехали! Господи, вы приехали…
– Ну, а как же? Вызов-то был.
– Пожалуйста, не бросайте меня… Я вас умоляю, пожалуйста…
«Как будто у меня есть выбор», – мысленно закатываю глаза и отвечаю достаточно холодно:
– Не брошу. Нам еще показания твои нужны. Так что соберись, красотка, вечер обещает быть длинным.
– Держи карман шире, – хмыкает, пакующий мужика Пашка. – Помирятся голубки, и поминай как звали.
Глаза девушки испуганно распахиваются. Она шевелит губами, но не в силах выдавить из себя ни слова, отчаянно трясет головой.
– И то так… – не сводя с нее взгляда, небрежно бросаю я.
– Нет! Нет, я дам!
Ага. Я это каждый раз слышу. Громкие слова, слёзы, мольбы о защите, а потом звонки адвокатов, примирительные подарки и обещания измениться. Через неделю-другую жертва уже, кажется, и сама верит, что произошла ошибка, а они любят друг друга сильнее прежнего. И сколько ни говори, ни убеждай, как велик риск однажды найти ее, только уже не на белом диване, а где-нибудь на холодном полу, без пульса и шанса на спасение – все без толку. Бабы – такие бабы.
За окнами мигают проблесковые маячки скорой помощи. Девушка вздрагивает. В её глазах мелькает страх.
– Это медики. Тебе нужна помощь.
– Мне нельзя в больницу. Он достанет меня там, как вы не понимаете? Он достанет! – у барышни начинается натуральная истерика.
– Эй! Соберись. Ты потеряла много крови. Нужно убедиться, что все в порядке.
– Вы ничего не понимаете! Ничего… Не знаете, кто он.
– Кто? – сощуриваюсь.
Квартирка – не из дешевых. Факт. Но мы и не на таких находили управу. Наши граждане очень недооценивают возможности полиции и зачастую преувеличивают связи своих мучителей. Это нормально. У страха глаза велики.
– Лёх, имя Иван Тегляев тебе о чем-нибудь говорит?
Я присвистываю. Вон оно как выходит. Наш кровожадный псих, оказывается, олигарх. Женатый, уважаемый человек. И что-то мне подсказывает, с женой он бы жил в хоромах покруче.
– Хата чья? – спрашиваю у барышни, пока та не отъехала.
– Моя. Он купил… Когда встречаться начали.
– Понятно. У него были ключи?
– А какая разница?! Что, если ключи есть, так можно делать со мной что угодно?!