Услышав про Свагобор, матушка
Добромира отрицательно покачала головой, а Забава с воодушевлением
посмотрела на старца. «Если сестру обручат с вечностью, если
сделают её волхвой и она примет обет безбрачия, — думала Забава, —
Вель точно обратит на меня внимание».
— Вы хотите, чтобы дочка мир
покинула? — ахнула Добромира.
— Я тоже против такого, — поддержал
жену Иван. — Я бы лучше Мирославу за Веля просватал, нежели в келье
на всю жизнь запирал.
— Почему же в келье, батюшка? —
спросила Забава, и все посмотрели на неё. — Есть же лесные волхвы,
которые путешествуют по Свету с проповедями. Пусть и моя сестрица
мир посмотрит.
— Твоя сестра мирской жизнью жить
должна, должна Род продолжать, — покачал головой Иван. — Надеюсь,
ты говоришь это не из-за Веля, дочка.
— Да кто такой Вель? — возмутилась
Мирослава. — Не помню я его совсем!
— Не помнишь, говоришь? — Забава не
выдержала и встала. — Не помнишь, почему я тебя на праздник звала,
когда ты идти не хотела? — Мирослава отрицательно качала головой. —
Конечно, не помнишь! — подбоченилась Забава. — Не помнишь, как с
ним полночи танцевала, обнималась и лобызалась? — Мирослава в ужасе
смотрела на сестру. — И теперь подобное волхвованием называется,
да? — Забава, вытерев слёзы, зло смотрела на Никодима, который с
сочувствием глядел на девушку.
— Успокойся, дочка! — строго сказал
отец и, переведя взгляд на Мирославу, проговорил: — А с тобой мы
позже поговорим. И так перед старцем Никодимом, — Иван положил на
сердце руку, — стыдно.
— Нечего стыдиться, — мягко ответил
Никодим, видя, что Мирослава тоже готова расплакаться. — Сила
Звёзд, порой, и не на такие безумства толкает. Потому и учатся
обращаться с даром Велеса в Свагоборах, потому волхвы и обручаются
с Вечностью.
— Дар Велеса! — дерзко воскликнула
Забава. — Сила Звёзд!
— Дочь, успокойся! — Иван тоже встал
со своего места.
Забава вытерла слёзы и гневно
посмотрела на сестру:
— Тьфу! — плюнула она в пол и,
несмотря на негодование отца, который хотел, чтобы Забава села на
место, покинула горницу, громко хлопнув ведущей в сени дверью.
Мирослава закрыла лицо руками и, не выдержав, заплакала.
— Я не делала того, о чём говорит
сестра, — тихонько сказала она, не отрывая от лица рук. — Я не
могла так поступить!
— Я думаю, твоя сестра говорит
правду, — мягко ответил Никодим и Мирослава, опустив руки,
заплаканными глазами посмотрела на волхва. — Но в том, что она
говорит, нет ничего дурного. Забаве нравится Вель, но ему, видимо,
по нраву ты.