— Прощаешь? — бабушка обратилась к Кире, и та молча
кивнула. — Благодать! — ветер всколыхнул кроны деревьев, и призрак
растворился в сгустившемся тумане, так и не дав ответов.
Кира скрипнула зубами и схватилась за сердце,
обжигающая боль окончательно парализовала тело, и тьма сомкнулась
перед глазами.
Пахло хвоей и деревом,
словно она очутилась в лесу и спала крепким сном под высокой
сосной. Укрытая ковром из иголок, земля согревала бок и ничуть не
кололась. Сквозь его толщу Кира слышала слабое биение, будто под
землей обитали маленькие человечки и работали кирками, стуча все
сильнее и громче; началась вибрация и странная тряска. Ее куда-то
понесли, из-за полуопущенных ресниц она разглядела мужскую шею.
«Вот от кого пахнет лесом», — поняла девушка, пытаясь
пошевелить окоченевшими пальцами. Зубы застучали, она
задрожала.
— Штефан, дай плед с заднего сиденья! — крикнул
знакомый голос, и ее тут же укутали чем-то теплым и
легким.
— Я поведу, поработай обогревателем, — отозвался
второй. — Вик, не забудь пристегнуться.
— Окэ!
Кира попыталась вдохнуть полной грудью, но зашлась
новым приступом сухого кашля.
— В бардачке бутылка с водой, дай,
пожалуйста.
Что-то щелкнуло и зашелестело.
— На, Демьян, — Викин голос заставил Киру
окончательно прийти в себя и осознать, что она сидит рядом с новым
знакомым, положив голову тому на плечо, а он обнимает ее одной
рукой, держа во второй открытую бутылку.
— Попей, станет легче, — едва слышно сказал он,
приложив горлышко к ее раскрывшимся губам.
Кира сделала несколько глотков, словно не пила
несколько часов, и ей сразу стало легче, в голове прояснилось. Она
даже заметила мелькнувшие за окном огни ночного
магазина.
— Что произошло?
Вика обернулась к ней:
— Сама не знаю. Мы пришли на кладбище, как бабушка и
велела, ты присела у могилы, а потом брык — и упала. Я, ясен пень,
в панику.
— Вика меня набрала, несла какую-то пургу про
кладбище, — подхватил Штефан. — Вот мы и приехали за вами. Ну, вы
девчонки даете… — он говорил спокойно, даже усмехнулся, но его руки
крепко сжимали руль.
— Ты прямо не в себе была, — пожаловалась Вика. В ее
глазах сквозило беспокойство. — Звала тебя, даже пощечину дала,
перевернула на бок, думала, мало ли… стошнит, отравилась. У бабушки
ведь не самые свежие продукты. А ты бледная, холодная, сердце еле
бьется. Я сначала перепугалась, думала все, копыта
отбросила.