— Мы вот приехали, извините, что так поздно, — Кира
вытащила из кармана колечки сушек и положила на выступ. Зачерпнула
горсть влажной после дождя земли, словно взяла покойных за руку, и
мысленно обратилась к бабушке: «Мы здесь, как ты и
писала».
Лицо обдало легким ветерком, запах сырости усилился,
словно девушка попала в старый погреб. Пальцы сжало ледяным
прикосновением, в виски словно вбили раскаленные гвозди, и Кира
осела на траву.
— Мамочки! — взвизгнула Вика, свалившись с лавки, и
подползла к сестре, выставив перед собой лопатку, но Кира даже не
почувствовала, как в плечо впились острые ногти. Перед ними витал
призрак бабушки.
— Вот и вы, мои девочки, внученьки, — голос Ольги
напомнил шелест листвы. Старушка раскрыла объятья, обдав девушек
холодом, который просачивался под куртку, кусая за обнаженные
участки кожи и словно вытягивая вместе с теплом энергию.
Кира протянула к призраку дрожащую руку — пальцы
прошли насквозь.
— Грех на душу взяла, опоила, обманула, увела от
предначертанной дорожки… — запричитала бабушка и коснулась Кириного
плеча, заставив его онеметь.
— Что за кольца лежали в шкатулке? Почему мы не
помним тех, кто их подарил? Там ведь было два мальчика… Кто они? —
едва ворочая языком, Кира задала единственно важные вопросы. В
горле пересохло, и она зашлась сухим кашлем.
Бабушка испуганно округлила глаза:
— Я желаю упокоиться с миром, получить прощение.
Устала слышать крики невинно убиенных, их мольбу… столько женщин,
мужчин и детей.
— В годы войны в Бердичеве полегло много людей,
особенно евреев и цыган? — Кира помнила это и даже видела в детстве
бродящую по оврагу цыганку. Держа в руке зажженный пучок трав,
женщина что-то шептала, окуривая пространство. Странно, но никто из
местных не пытался ее остановить или вызвать милицию. Видимо,
знали, что цыганка пытается утихомирить души мертвых, чьи тела
покоились под камнями и землей, лежали на дне реки, скрытые
илом.
Вика с недоумением смотрела тогда на сестру. Ей были
чужды подобные переживания, она никогда не интересовалась войной,
да и зачем плакать по давно умершим, забытым и неизвестным ей
людям? В жизни и так полно кошмаров, так к чему тревожить себя еще
и прошлыми?
— Не знаю, о чем речь, но мы тебя прощаем! — видя,
как Кира бледнеет, затараторила Вика.