К счастью, Жанетон оказалась не мстительной и даже
вновь смогла заинтересоваться собственным мужем, подарив тому через
три года дочь. В то время как вдали от столицы, на берегу моря
рядом с Марселем обосновался некий монах, на чьем попечении
находился трехлетний мальчик, чей отец время от времени к нему
наведывался.
Амбруазу повезло: монах, которому он спас жизнь во
время войны, готов был вернуть долг заботой о сыне Спасителя.
Только им и никем другим Амбруаз считал смышленого Реми. Хирург вел
подробные записи, и за первый год жизни малыша многое узнал и смог
понять — дитя сможет выжить в их непростом мире и скрыть свою
истинную природу.
Реми действительно вырос,
и внешность его изменилась ровно настолько, чтобы, завидев его в
толпе, люди не останавливались. Чернильные глаза приобрели чистый
синий цвет, а зубы благодаря стараниям Амбруаза сточились ровно
настолько, чтобы не пугать окружающих. Облик портил лишь слишком
приплюснутый нос, но и с ним можно было жить, не боясь, что тебя
посчитают уродом. Реми стал
моряком и смог побывать в разных странах, ни на миг не позволив
людям усомниться в своем человеческом происхождении. Его секрет
знали отец и монах, который, словно учитель, ждал юношу из каждого
путешествия, пока на пути «сына моря» не встретилась красавица
Орабель. Она была единственной, кому он хотел открыться, но боялся,
что девушка пострадает, узнав, какое чудовище может от него родить.
Реми готовился расстаться с возлюбленной, однако недооценил
упорства Орабель, и в лунном свете, на морском берегу, укрывшись в
небольшом гроте, они узнали истинную любовь — бесстрашную и
верную[4].
***
2013 г.
Надолго девушки в гостях не
задержались и, снабженные банкой крымского варенья и широким
зонтом, были галантно проведены до забора.
— Еще увидимся, — Штефан с улыбкой
помахал рукой, но обернулась только Вика.
— Давай быстрее, а то я промокну, —
одернула ее втянувшая голову в плечи Кира. И сестра поторопилась к
ней под зонт, предложив помочь с банкой.
Вернувшись в дом, Штефан опустился за
стол с пустыми чашками, посмотрел на заварник из прозрачного
стекла, купленный дядей в Турции, и на бесстрастное лицо Демьяна.
Взгляд друга остекленел.
— Думаешь, не узнали нас?
Дем вздрогнул и моргнул:
— Не знаю. Но разве тебе не интересно, чтобы они
сами нас вспомнили?