Пушкин и Онегин:
«Мой спутник странный…
Сноснее многих был Евгений…
(2, XV)
Прости ж и ты, мой спутник странный…
(8, L)
В начале романа Пушкин представил Онегина как «молодого повесу» (1, II), в шестой главе наградил титулом «убийца юного поэта» (6, XLII), а под конец бросил «в минуту, злую для него» (8, XLVIII), в почти анекдотической ситуации (Татьяна вышла, входит муж). Автор бросил его в положении проученного волокиты вроде графа Нулина, предварительно обнаружив полное превосходство Татьяны над ним. Как будто автор не очень хорошо относится к заглавному герою романа, как будто наказывает Онегина за пороки и заблуждения. Зачем же тогда Татьяна, «милый идеал» автора, осуждена была полюбить такого человека и, по ее признанию, продолжает его любить? Зачем сам автор избрал его своим спутником и не покидал семь с лишним лет, пока сочинялся роман? Читатели последней главы вправе были задаться такими вопросами.
В то время, когда Пушкин писал восьмую главу (декабрь 1829 – сентябрь 1830), у публики, судившей об Онегине по шести напечатанным на тот момент главам (седьмая, целиком посвященная Татьяне, вышла в марте 1830 г.), сложилось устойчивое мнение, что это «пустой» и неглубокий характер, Так судили даже дружественные автору романа, умные и тонкие критики вроде И.В. Киреевского, писавшего в 1828 г.: «…негин есть существо совершенно обыкновенное и ничтожное. ‹…› Он не живет внутри себя жизнью особенною, отменною от жизни других людей, и презирает человечество потому только, что не умеет уважать его. Нет ничего обыкновеннее такого рода людей, и всего меньше поэзии в таком характере. ‹…› Сам Пушкин, кажется, чувствовал пустоту своего героя и потому нигде не старался коротко познакомить с ним своих читателей. Он не дал ему определенной физиономии, и не одного человека, но целый класс людей представил он в его портрете: тысяче различных характеров может принадлежать описание Онегина»[41].
Заявление о нежелании снова встречаться с этим «пустым» героем Пушкин сам вложил в уста читателей последней главы:
Всё тот же ль он, иль усмирился?
Иль корчит также чудака?
Скажите, чем он возвратился?
‹…
По крайне мере мой совет:
Отстать от моды обветшалой.
Довольно он морочил свет…
(8, VIII)
Действительно, к началу восьмой главы у нас, читателей, могли накопиться обоснованные претензии к Онегину. Мы знаем, что он разбил сердце девушки и убил друга. Знаем, что его «неподражательная странность», о которой говорилось в начале романа (