Что до его родителей… При встрече они вели себя предельно учтиво и подчеркнуто вежливо. Будто мы все дружно вычеркнули из памяти тот самый вечер накануне свадьбы. Я никогда не поднимала этот вопрос и ни словом, ни намёком не выдала Демьяну тех, кто не только поддержал мой поступок, но и, очевидно, подтолкнул к нему.
Подумать только: я была на взлёте. Предвкушала брак с любимым мужчиной — и буквально за час оказалась в состоянии эмоционального обнуления. Новость, перечеркнувшая мою жизнь, истощила до дна.
Мне не у кого было просить совета, не с кем было обсудить или поделиться. Я — круглая сирота, с подросткового возраста воспитанная тёткой-алкоголичкой ради пособия, — не могла за несколько часов рационально обдумать судьбу на всю жизнь. Я находилась в состоянии аффекта. И считаю абсолютно несправедливым такое влияние свекров на мою жизнь. Они могли просто перенести свадьбу, дать нам время, дать его мне… А вместо этого сделали всё, чтобы Демьян возненавидел меня за предательство.
Но мой муж отнюдь не был дураком. И уже за первым совместным ужином — тем самым, на который я всеми силами старалась не пойти (но вы же помните характер моего супруга) — по отдельным фразам я поняла: разговор состоялся. Жёсткий, категоричный, ультимативный. Возможно, впервые Демьян говорил с родителями в таком тоне.
Но мне было всё равно. Я ничего между ними не рушила — но и не вмешивалась.
Перед тем, как сесть в машину и отправиться на долгожданную встречу с подругой, забегаю в небольшой супермаркет у дома. Беру бутылку воды, иду на кассу. Очереди почти нет, слишком рано для толкучки. У кассы — девушка моего возраста. Растерянная. Терминал молчит дольше, чем должен.
— Я забыла пополнить карту, — растерянно говорит девушка и прикладывает другую. — Подождите минуту, сейчас… Платеж просто обрабатывается…
Продавщица закатывает глаза.
— Очередь, — назидательно тянет. — Вы задерживаете остальных.
Даже оборачиваюсь, чтобы понять, кто эти важные остальные. За мной только мальчишка лет десяти.
— Простите... — девушка поворачивается ко мне. Щёки пунцовые, пальцы дрожат. — Вот эта должна сработать.
Прикладывает другую карту, не срабатывает. Экран отказа. Она моргает быстро-быстро, как будто этим можно остановить слёзы.
— Заработали бы сначала, а не скуповывались, — не унимается кассирша.