— Может, достаточно? — говорю тем самым тоном, которым привыкла осаживать зазнавшихся заказчиков. И на дядек взрослых работает. Это я у мужа научилась.
Девушка затаивает дыхание и медленно оборачивается. Но я смотрю не на неё, а на женщину, что бледнеет на глазах.
— Следите за языком, будьте так добры, — добавляю и подношу айфон к терминалу, оплачивая покупки девушки, что так напоминает меня. Когда-то.
— Спасибо... — срывается с её губ. Она сбивается, не знает, куда деть руки, в конце концов подхватывает пакет. — Я не… Я просто…
— Ничего, — улыбаюсь ей, оплачиваю свою воду и мы вместе направляемся к выходу. — Со мной тоже случалось… разное.
Я сейчас абсолютно честна: вспомнить только жизнь в детском доме, а после — у тётки с её притоном завсегдатаев.
— Часто обстоятельства сильнее нас.
— Это всё… из-за мужчины, — будто выдыхает она. — У меня брат смертельно болет, а спасти может только он. Вот и приходится... Ради брата...
— Что приходится? — замираю у выхода, сбившись с шага. И смотрю на девушку ещё раз. Очень прилично одета, а вот на шее следы. И судя по тому, как она поправляет сбившийся платок, как тонкая линия слезы бежит по щеке, это следы не любви. А власти. — Продаёшь себя?
Внутри сжимается. Он называет себя мужчиной? Так?
— Ну, только ему. Он... обменял свою помощь на отношения со мной, вот я и... У нас были отношения когда-то... Давно.
Боже мой! Я же на машине времени никуда не отлетела? Рабство какое-то!
— То есть купил тебя в обмен на здоровье брата?
Она молчит. Сглатывает, смотрит куда угодно, только не на меня.
И без ответа ясно.
— Я могу помочь, — говорю. — У меня есть деньги, связи. Если нужно, попрошу посодействовать мужа, — я достаю телефон из сумочки. Прямо сейчас позвоню Демьяну. Всё можно решить.
— Нет, не надо, — она опускает глаза. — Я и так чувствую себя вещью. Если вы меня вытащите, я так и останусь ею. А я хочу хотя бы попробовать по-другому. Сама.
Эта встреча случилась несколько недель назад, но всё ещё отзывается во мне. Всколыхнула что-то забытое, вытесненное. Я смотрела ей вслед и останавливала себя тем, что помочь по-настоящему она не позволила.
Наверное, потому и защемило в душе: я узнала в ней себя. Ту, которая давно не верила в собственные силы. Которая всё ещё надеялась никогда не остаться без поддержки Демьяна. Потому что он — это всё, что было мне нужно, сколько я себя помнила.