Повернулся и пошел по гребню дюны. Есть всё равно было нечего и
мы покорно поплелись следом.
- А вы точно знаете, что это хорошее направление? - осторожно
спросил я через час. Кругом были одни пески. Дюна плавно перетекала
в дюну, и мы барахтались в них, как кильки в раскаленном томатном
соусе.
Что характерно: мы с Машкой увязали по колено. Ноги скользили,
подворачивались, вызывая оползни и пескопады, а вот наставник
шествовал по песку, аки по проспекту Космомольцев. Лаковые штиблеты
его были чисты, будто только что из магазина, стрелками на брюках
можно было молекулы расщеплять, а полы плаща трепыхались на ветру,
как крылья бабочки "Мёртвая голова".
- Видите тонкую полоску зелени? - указал Лумумба на горизонт, не
сбавляя хода. - Там Нил. Большая вода. А значит, лодки, верблюды,
носильщики в белых штанах - словом, любые блага цивилизации, каких
только душа пожелает.
- А вы не можете наколдовать ковер-самолет, например? -
спросила, пыхтя, Машка. - Или тапки-скороходы, на худой конец?
Бвана сердито на неё покосился.
- То есть моя лекция на вас, мадемуазель, не произвела никакого
образовательного эффекта.
- Ну почему же? - сняв курточку, она повязала её вокруг талии за
рукава. - Очень интересно было...
- Интересно? Всего лишь? - начал заводиться Лумумба.
- Учитель хочет сказать, что нельзя переть в чужой монастырь со
своим самоваром, - опередил я лавину упреков, сравнимую с падением
Пизанской башни. - Здесь свои законы, и не зная их, мы можем
наломать дров и разозлить всех местных. А мертвецы не любят, когда
их злят.
Никаких благ цивилизации в виде белых штанов и осликов на
пристани Нила не обнаружилось. Да и от самой пристани остались лишь
гнилые мостки. Вокруг, в липкой и вонючей грязи, нежились
крокодилы. Сначала я принял их за бревна, но когда попробовал
наступить на одного и он открыл пасть... В общем, башмак удалось
спасти только чудом.
- Сик транзит глориа мунди, - печально заметил Лумумба. -
Пристань Гизы всегда была довольно оживленным местечком. Отсюда
начиналась куча маршрутов по Долине Мертвых. Она всегда кишела
охотниками за сокровищами, гробокопателями и прочим сбродом, как
амбар - крысами. Каждый день из Каира прибывали сотни лодок. Но нет
больше верблюдов, разбойников в малиновых фесках, с черными,
свисающими на грудь усами и кривыми ятаганами; нет европейцев в
пробковых шлемах, с револьверами и фотоаппаратами, нет торговцев
поддельными редкостями, ловких мальчишек, готовых своровать даже
седло из-под погонщика ослов... Никого нет. Остался только
песок.