Шеф собирался ответить, судя по лицу, что-то нецензурное, но с
неба, как проклятье, рухнула Гамаюн. Пулей просвистев между мной и
Ванькой, она врезалась в костер, разметала угли и подняла тучу
искр. И воткнулась в самый центр пепелища клювом. Лумумба полез её
вызволять.
- Ммм... Тьфу, тьфу...
- Ты что, с ума сошла? Ты нас чуть не убила! - подскочила я к
вороне.
- Прощения просим. Не рассчитала. Магнитная буря, навигацию
нарушает. А вода в брюхе - тангаж...
- Ты всё сделала, милая? - спросил шеф, отряхивая птицу от
пепла. - Он действительно ушел?
- Как гриб сквозь землю, - кивнула ворона. - Уж я
следила-следила, смотрела-смотрела...
- Тогда можно начинать, - нетерпеливо оборвал её шеф.
Извлек из жилетного кармашка маленький пузырёк, поставил на
ладонь и подул. Пузырёк начал расти, расти, и вырос в пузатую
трехлитровую банку. В банке сидел гомункулус - крошечный
такой живой человечек. Со сплошь заросшим диким волосом лицом, с
фингалом под правым глазом и с золотыми коронками во рту. Одет
гомункулус был в вытертые хаки и такую же безрукавку, под которой
угадывались синие тюремные татуировки.
Банка лопнула мыльным пузырём и гомункулус соскочил с ладони
Базиля в песок. Он чуть-чуть подрос, но всё равно очень походил на
гнома.
- Я твою маму мотал, я твою сэстлу мотал, я тэбя самого...
- Повежливее. Здесь барышня.
- Я твою балышню...
- Да это я тебя палочкой от мороженного выпотрошу, а из кишок
шнурков намотаю, - я показала ему "козу". - Ноздри накинь, шарами
стукнись, а потом затухни, гнилушка.
- Вах, какая дэвушка! Пэлсик, а нэ девушка... Луки убели,
да?
- Ноздри, говорю, накинь!
- Маша, успокойся. Он больше не будет.
- Слушай, продай, а? Дэвушка продай! Характэр - бомба! Толко
худая... Я её халвой кормить буду. Станэт круглая, красивая... Как
ангэл!
- Я те покажу, ангел. Я тебя сейчас жопой на ботинок
натяну...
- Маша, отойди от него. Сет - наш союзник.
Мы с Ванькой переглянулись.
- Это Сет?
Остановило меня от дикого хохота только то, что я твердо
знала: над коротышками смеяться нельзя...
- А шо? Нэ нлавится? - бог смерти картинно повернулся вокруг
себя. - Пасматли! Кылысавэц-мужчына... Пойдэм, за дюну э? Я тэбя
прямо сичас счастливой жэнщыной сдэлаю!
Голову гомункулуса украшала блестящая лысина, камуфляж казался
каким-то обсосанным, обтрепанным и обгорелым. Костяшки пальцев
сбиты, ногти обкусаны. На ногах - резиновые сланцы. Из них торчали
волосатые и не очень чистые пальцы...