Сон был беспокойным. Снился базар. Снилась визгливая тётка, орущая «держите вора». Снилось, как все торговцы, показывая на Ромку, хором кричали «ворюга». Потом появились два милиционера – оба одинаковые, с лицами милиционера Виктора. Потом приснился директор Вячеслав Дементьевич. Приснилось, как милиционеры наперебой рассказывали директору, что Ромка вор, что украл пирожки у торговки, а потом обокрал весь базар…
Неожиданное резкое пробуждение. Это с Ромки рывком сдёрнули одеяло. Потом крик:
– Ты что, из благородных бояр?! Или, может, воров общий порядок не касается?! Подъём – он для всех подъём! И для воров тоже!
Это орал дежурный – один из старших воспитанников. Тот самый, который в обеденном зале ухмылялся, глядя на Ромку.
Ромка сел на краю кровати, спустив ноги на пол. Огляделся. Увидел прямо перед собой дежурного. Коля и Васька уже не спали. Они стояли рядом.
А спать Ромке хотелось жуть как. Веки слипались сами по себе.
– Вставай, ворюга! Чего расселся?! – заорал дежурный.
Ну до того стало Ромке обидно, что он не удержался и закричал в ответ:
– Ты сам ворюга!
Коля и Васька после Ромкиных слов испуганно замерли на месте. Они-то знали, что за этим последует.
Сильный удар в грудь свалил Ромку с кровати на пол. Тут уж Ромка разревелся. Ещё бы. Ведь ещё в госпитале, сколько прошло времени, пока утихла боль в груди и в руке, а от удара заболело так, как никогда ещё не болело.
– Марьин! Что происходит?! – Это в спальню вошла воспитательница Марина Ивановна.
Марьин оправдывается:
– Марина Ивановна, этот ворюга обозвал меня вором, вот я ему в воспитательных целях и отвесил.
– Ты сам ворюга! – снова слёзы крикнул Ромка, пытаясь подняться с пола.
– Гусев, – сказала воспитательница, – что это за манеры?! Ты почему хамишь старшим товарищам?!
– А он почему?! – крикнул Ромка.
– Так, хватит! – сказала Марина Ивановна. – Заканчивай истерику и быстро одеваться, раз уж проснулся! И на зарядку!
Потом, уже Марьину:
– А ты, Марьин, иди и буди остальных! А руки больше не распускай!
Марьин вышел, а Марина Ивановна говорит Ромке:
– Гусев, чтобы я больше не слышала, как ты обзываешь своих товарищей!
– Товарищей?! – закричал Ромка. – Он мне не товарищ! Он фашист! Он первый начал обзывать! И так больно после вчерашнего, а тут он ещё! Стукнул, где сильнее всего болело!