настигая несчастных, одиноких невеж.
Духовный разлом в мозгах свирепеет,
молодежь без идеи тоскует с пьяна,
интеллигенция вырождаясь, тупеет,
а будущего даль безнадежно черна.
Что будет? Если соберутся бродяги,
а мелочи не хватит, чтобы пожрать
и снова баррикады, оковы, ГУЛАГи,
власти не имущие начнут воевать.
Россия моя, страна бескрайняя,
ты похожа на сумасшедший дом,
у человека судьба печальная,
обреченность есть его синдром.
Очнитесь, выйдем на простор
и посадим семя на поле чудес,
пусть зайдет из недр приговор,
чтобы народ России Воскрес!
Вселенная теряет звёзды, как мелочь,
люди торжествуют в войнах и цирках.
Поэты молчат, не понимая слова «вечность»,
а чудаки в цирках танцуют на опилках.
Действует сила народного волнения,
как песня дикая, как красное вино.
Это революция, пустое наваждение,
бессмысленно вошедшее в окно.
Да, есть камни, чтобы строить и ваять,
будут жертвы, чтобы помнить и молчать,
есть патроны, значит, будут их стрелять
и в отчаянии за конституцию кричать.
Мы напряжения в молчании не выносим,
в стихийном лабиринте иноземный бес.
Мы снисхождения гуманитарных просим
и положительных эмоций ждем с небес.
Подлинно во мне печаль живет,
душа висит над страхом пустоты.
Поэзия от бездны не спасет,
за все в ответе лишь кресты.
Лети душа над колокольней ввысь,
пусть вечность на каменных часах,
показывает будущему мысль,
начертанной кириллицей в стихах.
Настал и мой черед живой,
чувствую крыльев размах иной,
мысли сами летят стрелой,
в строфы рифмой, одна за другой.
Мой маятник души и глух и строг,
в висках стучит запретный рок.
Я открыл в себе лазоревый грот
и не жду, когда смерть придет.
Исчерпав свой путь, я в срок вернусь
и ответить за написанное не боюсь.
Из-за морей стране родной оглянусь.
Зайду в Храм и до земли поклонюсь.
Утроба есть памятник кровотечению,
страшной болью закрученная труба,
лаз из неведанного, да в провидение,
начало судьбы, всей жизни раба.
Траурными вариациями в столетний переход,
тревожась надеждой до неба добраться,
свою тень помещал головою в пролет,
чтобы из бедности на свободу прорваться.
Бежал, пораженный хохотом грешника,
по судьбе, лабиринту без остановок,
похожий на клоуна, злого насмешника,
измученный от недомолвок и рокировок.
Запутался в блеклых сетях невезения,
отмечен за вольность свою небесами,
внезапно оглашенный за откровения,