— Больно.
Говорю совершенно не жалобно, я прошу отпустить меня в туалет. Если не отпустит — то встану и побегу сама.
— Удерживай сколько можешь. Максимум.
Закусываю губу и, досчитав до двадцати, хватаясь за попу бегу.
***
— На кушетку, — он командует, едва я вышла из туалета. Держит в руках еще один наконечник, теперь другой.
— Я уже на… ммм…. осмотр?
— Нет, у вас еще одна клизма.
— Как, клизма? Опять?
— Да. Говорю же, еще одна.
— Но я больше не смогу, мне было очень больно, — говорю и перевожу взгляд на предмет в его руках.
Недлинный, тоже черный. Только в отличие от обычного наконечника — по всей его длине два опасных с виду складчатых расширения. Смотрю во все глаза, не могу поверить, что и это — тоже в меня.
— А это… внутрь пойдет?
— Да, оно расширяется, — и он продемонстрировал, как при помощи насоса складки превращаются в раздутый шар.
— Как???
— Он будет введен сложенным, — и показывает складчатый шарик, — а внутри я его накачаю воздухом. Вот так, — и проводит мне еще раз наглядную демонстрацию, — это не больно. Попробуешь, давай.
Я понимаю, что это безумно… дико… адски будет больно. И что если сейчас отказаться, то я не буду себя ругать.
Он слишком строгий доминант, наверное, мы с ним не пара.
— Я такое не смогу.
— Все в первый раз так говорят.
— Все… А многие уже это пробовали?
— Все, кто хорошенько чистят кишечник.
— А это разве для чистки, а не для удовольствия? — хотела сказать “вашего удовольствия”, но сдержалась.
— Это для того, чтобы кишечник был стопроцентно чист.
Отказаться просто так не смогу, иначе у меня будет плохо очищенный кишечник. Так что если идти в отказ — то только уходить полностью и забыть про горячее желание, про доктора БДСМ.
— А я могу… в процессе… отказаться…
— Стоп-слово помнишь?
— Банка.
— Верно. Скажешь — и все.
Я смотрю на кушетку, перевожу взгляд на наконечник и понимаю: сейчас побеждает он. Но если станет больно так, что невмоготу — я обязательно встану и покину комнату. Брошу игру под названием пыточная у доктора БДСМ.
9. Глава 9. Пытка клизмой
Скользкий наконечник, по-обманчивому мягкий, обильно смазанный, даже приятный и вслед за ним — резь, введенная с силой, так что я прямо на боку взиваюсь вверх, выползаю за край кушетки.
— Ччч, он уже внутри, — говорит так мягко, успокаивающе нежно, что хочется поверить, что он внутри — и это хорошо.