* * *
– Сколько можно! Оставь ее в покое! – старое кресло громко заскрипело.
Осколок встрепенулся, но нагловато спросил:
– Мы вам мешаем?
– Она не принадлежит тебе. Может быть, у вас там, в космосе, так принято. А у нас не развращают девушек, которым в скором времени под венец… – кресло закашлялось. – Оставь ее!
– Откуда вам знать! Вдруг я люблю ее? С первого взгляда. Вы закисли в своей комнате и забыли, что существует такое чувство, как страсть. И может быть, я прилетел сюда именно для того, чтобы еще раз напомнить вам об этом.
– Железо не летает. А ты – обыкновенная ржавая болванка! – сказал сервант, которое за всю свою жизнь не обидел даже мухи.
Осколок выдержал паузу и, прислушавшись, сказал:
– Я слышу, как приближается гроза. Огненная молния продырявит крышу вашего сарая, и тогда вы исчезнете в огне и дыме. О, сколько бы я отдал за то, чтобы насладиться созерцанием великого пожара! Вы превратитесь в пепел, и я буду топтать его, смешивая с грязью…
– Замолчи! – кресло издало звук, похожий на предсмертный стон.
Гроза тем временем приближалась неумолимо – и даже доносился металлический скрежет, словно там, за окном, уже сидела смерть и точила свою косу.
– Что это? – прошептала полка, вырвавшись из объятий звездного гостя.
– Гроза, – ответил за него разбуженный стол.
Гулко хлопнули ставни, стекла зазвенели, и после очередного удара грома в комнате многие проснулись, и в доме запахло гнилью и паникой.
– Я боюсь, – вздрогнула книжная полка и стала искать глазами радиоприемник. В суматохе спросонок никто, кроме нее, о нем и не вспомнил.
Стекло звякнуло, разбилось, и в комнату ворвался дикий ветер.
– Господа, поздравляю вас с концом света! – весело произнес сервант, пытаясь поднять настроение окружающих.
Ставни уже колотили без устали; дом гудел, и вскоре с крыши с грохотом сорвалась проржавевшая антенна.
– Господи, что же это творится! – кровать запричитала, и успокоить ее было делом нелегким.
Осколок спокойно смотрел на обитателей старого дома и, казалось, даже радовался – вот, вот так вам!
Вдруг раздался треск и запахло дымом.
– Горим! – взвизгнула кровать в один голос с книжной полкой.
– Я был прав, – негромко заметил осколок, обращаясь к креслу. – Бог видит, кого обидит. Вот и все, господа. Дерево прекрасно горит, не так ли?..
Через мгновение все вспыхнуло, и сухой, прогнивший дом стал похож на горящую скомканную страницу из рукописи.