Ноги сами несли меня к дому, все больше ускоряя шаг.
Знакомая калитка была, конечно, заперта. Но не для меня. Отогнув
маленькую, казалось бы намертво прибитую дощечку в заборе справа от
дверцы, я просунула руку и отодвинула засов с той стороны. При
прикосновении к задвижке, руку слегка щипнуло сторожевое
заклинание, но, узнав меня, позволило отпереть дверь.
И вот я в знакомом дворе. Стою меж двух раскидистых старых
яблонь на засыпанной мелким камнем дорожке и гляжу на теткин
дом.
За время моего отсутствия он ничуть не изменился. Двухэтажный,
основательный, сложенный еще прадедом из дубовых стволов.
Несколько раз глубоко вздохнув, я успокоила дыхание. Перед моей
тетей нельзя появляться абы как – сразу почует неприятности. А хочу
ли я о них рассказывать?
С одной стороны, признаться хотелось. Тетка – единственный
близкий человек, который воспитывал меня с девяти лет. Да, строгая,
да, дотошная. И, несмотря на всю свою внешнюю придирчивость и
строгость, знаю, обо мне беспокоится. Но при этом уже в возрасте и
со слабым сердцем. Как она отреагирует на известие о моей скорой
смерти? Помочь – вряд ли поможет, а вот нервничать будет
сильно.
Да и я, ну расскажу, ну поплачусь, а что дальше? Дальше ведь все
равно буду пытаться найти выход. Только при этом оставив за спиной
тетю Файлину с опасностью сердечного приступа.
«Нет. У меня осталось еще целых четыре дня, так что говорить о
смерти пока рано», – в конце концов, решила я. И, пригладив
волосы, двинулась к высокому крыльцу.
Помня, что третья ступенька скрипит, сама не зная, зачем,
перешагнула ее. Остановившись у двери, еще раз быстро оглядела
себя, а потом разозлилась.
Да что ж такое‑то! На мне проклятье висит! У меня есть все шансы
вскоре познакомиться с Великим Создателем или Верховным демоном
Зарахнилом, а я тут из‑за внешнего вида переживаю!
С силой сжав руку в кулак, я уверенно стукнула в дверь. Три
раза.
В глубине дома тотчас раздался мелодичный перезвон сработавшего
сигнального заклинания. Секунда, другая, третья, и послышался звук
приближающихся шагов. Через пару мгновений щелкнул замок, и дверь
распахнулась, являя тетушку Файлину.
За прошедшие полгода, что я не видела родственницу, та
практически не изменилась. Сухощавая, чопорная, в строгом платье,
прикрытом кипенно‑белым накрахмаленным передником, и с традиционным
пучком пепельных волос.