Из залы, казалось, высосали все
звуки — даже хлопочущий у разбросанной мебели хозяин
оцепенел, не без причины опасаясь за свое заведение.
Демоница спрыгнула со стола и встала напротив, опустив
руки и нахмурившись, как перед дракой. Алые радужки полыхали
так, что заслезились глаза, но не отвернулся,
не заморгал, и хоть мой взор не полыхал дьявольским
огнем, жег ничуть не слабее.
— На твоем месте я бы
выбирала выражения, — фыркнула подруга.
— Да что ты знаешь
о моем месте? — с вызовом произнес в ответ.
— Может то, что оно
у параши?
Не знаю даже, что на меня
нашло — по затылку словно огрели киянкой, свет померк,
а когда зрение прояснилось, ревущая огненная сфера уже летела
в цель. Я не метил в суккубу — скорее
в стену позади нее, но секундное умопомрачение вытянуло
весь запас темной энергии, и взрыв вышел такой силы, что
создал обратную тягу, подобно термобарической бомбе. В пролом,
как в вакуум при разгерметизации, полетели обугленные щепы,
посуда, трактирщик, а последней отрицательная полуволна
давления вышвырнула демоницу.
Хира несколько раз кувыркнулась
в земле, прежде чем распласталась лицом вниз.
Но и этого мне показалось мало — под изумленными
взглядами жителей и прицелами арбалетчиков, подошел
к лежащей навзничь девушке, приподнял за рог
и прорычал в самое ухо.
— Вот уже вторую неделю рву жопу
как проклятый. Пережил то, чего раньше
и в подразделе с гуро не видел. Я убил
человека, мать твою. И все, чего хочу — чтобы близкие
люди не вытирали об меня копыта. Неужели это, —
тряхнул от души и брызнул на щеку слюной, —
настолько, млять, сложно? Я не требую уважения.
Не заставляю выплясывать как дрессированную собачку или
по щелчку исполнять любые прихоти.
Но я не пустое место. Не груша для битья
и не мальчик для насмешек. И как
ни старайся — тебе плевать. Те же шуточки,
та же надменность, тот же пофигизм. Прежде считал Легата
садистом и ублюдком каких поискать, но глядя на все
это задаюсь вопросом — а есть ли иной путь?
Можно ли накормить волка, Хира? Можно ли, млять,
накормить сраного волка? Или лес для него всегда милее?
После произошедшего ожидал чего
угодно — нападения, бегства в портал, плевка в лицо,
но демоница села, закрыла лицо рукой и беззвучно
разревелась. А что сделал я? Попытался извиниться?
Утешить? Как-то загладить вину? Нет. Сказал: «да и хер
с тобой», и отправился прямиком к полуразрушенному
трактиру под медленные проникновенные хлопки Корицы. Мертвый
разбойник летел параллельно, как отражение в движущемся
зеркале, и самодовольно ухмылялся. Видение исчезло только
после доброго глотка крепленого вина, за которое, разумеется,
никто платить не собирался.