Из-за деформации добыча напоминала
жуткие маски традиционного японского театра — распахнутые
пасти, растянутые веки, обвисшие уши и крючковатые носы.
Помимо пирсинга высших демонов не обошло стороной искусство
татуировки — на сморщенной коже всех оттенков красного
и черного красовались как простые — самодельные —
наколки в виде человечьих черепов, пентаграмм
и каббалистических символов, так и запредельные
в сложности и красоте картины, изображающие жизненный
путь и ратные подвиги мертвого беса. На растянувшейся
от щеки до щеки панораме с микроскопической
точностью набили бытовые сцены, элементы обучения
и посвящения, первые вылазки наверх, оргии, пиры
и сражения.
Особого антуража придавало
освещение — небольшое окошко под самым потолком занавесили
отрезом шелка, на лавках вдоль стен качали язычками свечи
из алого воска, а в углах потрескивали жаровни,
наполняя помещение первобытными отблесками, будто пробивающимися
прямиком из преисподней. Пока разглядывал выставку, заметил
экземпляр с короткими пирамидальными рожками, отчаянно
смахивающий на одного известного пользователя светового
посоха. Не успел поразиться сходству, как на глаза
попалось обрамленное смолянистыми прядями бледное лицо, разительно
выделяющееся на фоне изуродованных мумий. Его словно
и не спилили, а живая и здоровая девушка просто
просунула голову в замаскированное отверстие в стене
и притворялась спящей. Казалось, пощекочи кончик точеного
носа — и чихнет. Накрашенные сажей губы, сурьма
на веках, гладкая чистая кожа и длинные тонкие рожки,
больше похожие на усики насекомого. Вне всяких сомнений, предо
мной на самом видном месте висела суккуба — единственная
во всей обширнейшей коллекции, гордость и услада охотника
на бесов.
— Нравится? — раздался
из угла хриплый голос.
Так засмотрелся на трофеи, что
в упор не заметил сидящую за столом фигуру
в плаще и надвинутой на лоб широкополой шляпе. Перед
комендантом высилась кипа документов — скорее всего,
рапортов, — в скупых лучах едва горящего огарка
поблескивали серебряный кубок и чернильница с воткнутым
пером.
— Да... — ляпнул первое
пришедшее на ум, чтобы не затягивать намечающуюся паузу.
— Сложно, наверное, убить такую.
— Убить? — собеседник
хмыкнул и закутался в плащ, хотя на этаже царила
летняя жара. — Убить — легко. Даже очень. А вот
поймать — гораздо сложнее. Но мне ли тебе
рассказывать?